Маркус стиснул зубы. Мысли, что он слаб и никчемен, больно клевали; уверенность таяла, осыпалась трухой, обнажая кровоточащие раны. Ведь и правда, Бог выбрал Томаса, а его, Маркуса Кина, отверг. Оставил. Лишил своей силы, своей благодати. Своего Гласа и Взора.
Пустой ничтожный сосуд. А теперь еще и поддавшийся демону, принявший его как своего супруга. Что могло быть еще хуже?
В какой-то момент Маркус понял, что у него режет в глазах. Грудную клетку стиснул спазм. Ему хотелось уйти.
- Все мы дети Господа нашего, все мы нуждаемся в любви. И ты, тварь богохульная, нуждаешься в ней.
Рука Кина дрогнула, но сильнее теперь дрожала вера в то, что он МОЖЕТ это делать. Что он все еще способен изгонять нечисть словом Божьим.
- Второй раз ты меня не возьмешь, слышишь? Я не доставлю тебе такого удовольствия. Не наигрался? Недостаточно поковырялся во мне? Ты будешь помнить об этом и знать, что больше такого шанса не представится. Знаешь, в чем твоя ошибка? Надо было быть настойчивее, ты не смог забрать «мои кошмары». Ты не смог сломать меня до конца. Сил не хватило, ведь ты не меня хотел заполучить в первую очередь. Довольствовался старым педиком, да? Но-но, тихо, слушай меня. Слушай. Что такое старый «пустой» педик, да? Когда рядом есть кусок посочнее? Но ты обломался, демон. Не по зубам. Я рад, что Томас смог раскусить тебя. Передавай своим никчемным отвергнутым Творцом братьям от меня послание – я приду за каждым и спасу всякую грешную душу от ваших грязных рук. Я все тот же Маркус Кин!
Зашипев в лицо демона, Маркус продолжил читать молитву, отрывисто чертя крест пальцем на лбу Алана. Демон взвыл, отчаянно дергая связанными руками, пытаясь ударить Кина хотя бы локтем. Его крючок срывался. Зрачки закатились, являя истинные глаза с желто-оранжевой радужкой.
- Ради чего ты сейчас пыжишься, старик? Здесь пустота, Алана давно нет. И твой чудо-мальчик не вытащит его. Новости уже распространились, придется поискать семью, которая еще подпустит вашу парочку к своему дому.
Он резко дернулся к Маркусу, противостоя давлению его руки на своем лбу.
- Мы выигрываем. И победим. Вас становится все меньше… - голову демона прожигала адская боль, в груди кололо. Алан приближался к сердечному приступу, но иного выхода у демона уже не было, - и меньше…
Он на секунду отвел глаза в сторону, словно прислушавшись к чему-то, а затем громко завопил и затрясся. Томас подхватил Библию из рук Маркуса, присоединяясь к молитве, усиливая ее голосом и напором.
- Знай, Кин! Стало меньше еще на одного, - выкрикнув и неестественно изогнувшись, Алан выкрутил руки, ломая запястья, а затем безжизненно рухнул на кровать.
Все затихло. Тело больше не двигалось.
- Боже… – Томас прикрыл глаза рукой и выдохнул. Ему было безумно жаль этого человека. Человека, который любил свою семью, сестру и так бездумно все разрушил. Они не успели найти даже крупицы настоящего Алана, если он еще оставался внутри. Они потеряли Марту, ставшую просто игрушкой в руках демона. Этот бой они проиграли.
Но смогли спасти самого Маркуса.
***
В зеркале заднего вида исчезали огни города. Ночная дорога освещалась фарами машины, мелькающие стволы деревьев сливались в одно сплошное полотно. Сизовато-черное. До омерзения напоминавшие черноту за проемом двери.
Маркус одной рукой потер переносицу, пальцы второй сжали руль. Три с половиной часа назад они потеряли Алана. Перед глазами не стоял труп человека, собственными решениями уничтожившего свою семью - в ушах звенели его слова, а в памяти все чаще всплывали моменты иллюзии.
«Плюс один в шкатулку кошмаров, Маркус Кин», - голос Питера-демона, казалось, навсегда засел в голове экзорциста и теперь всплывал, насмешливо дискуссируя с ним в мыслях, - «Что-то ты расстроен, старик, голоден, наверное? Не стоило меня отталкивать. И где твоя уверенность? О, бойтесь демоны, это я, гроза всея тьмы, Маркус Кин, иду за вами! Ха-ха, что-то я не вижу в тебе ничего былого, пустой сосуд. Тебя самого не пугает то, что ты сломался, а?»
Прикрыв глаза на долю секунды, Маркус выдохнул. Глупые беседы с самим собой ни во что хорошее не выливались, а только усугубляли и делали яму, в которую он упал, глубже и шире.
Кин вел машину, смотря вперед. Он устал. Он так сильно устал, что казалось его хребет переломан в прямом и переносном смысле. Голова почти не соображала. Уже в доме Роберты он с трудом направлял Томаса в уничтожении улик их пребывания. Ортега собирал веревки и простыни, вытирал отпечатки их пальцев со всех предметов и поверхностей, а Кин же прикладывал лед к голове и боролся с тошнотой.
Мимо проехал грузовик. Свет встречных фар отрезвил, и Маркус понял, что начинает отключаться. Протянув руку к магнитоле, он, не глядя, включил её.
- Nobody’s gonna mess me round…
Радио зашипело, глотая некоторые фразы. Кин слегка ударил по нему, не отрывая взгляда от дороги и вздрогнул.
- Hey, Satan paid my dues!
Скривив губы, бросая взгляд в сторону на указание волны, мужчина снова потянулся к ней.
- Hey, Momma, look at me…
Стиснув зубы, не смотря на напарника, старый экзорцист пережил вспышку злости. Оно не выключалось. Заело. Пальцы нажимали на кнопку выключения, но ничего не происходило. Радио продолжало играть.
- I’m on the highway to hell, don’t stop me! And I’m going down, all the way down, I’m on the highway to hell!
- Да чтоб тебя…!
Выключив, наконец, раздражающее радио, Маркус замолчал и снова уставился на дорогу. Ничего не было хорошо. Ничего не было нормально. Они не сумели спасти целую семью. Потеряли Марту и Алана. И по факту потеряли Роберту, которая после такого однозначно отвернется от церкви. Они проиграли по всем фронтам, а он, Кин, вообще стал… Никчемным, ничтожеством. Одержимым. Слабым.
- Хочешь, сменимся, я поведу?
Внезапно подавший голос Томас вызвал новый прилив злости в экзорцисте. Маркус ничего не ответил, только желваки заходили на его лице, не скрывая ярости. Пальцы сильнее сжали руль. Кин надавил на газ, и машина рванула вперед.
- Ты как? Мы можем…
- Как я? Прекрасно. Потрахался в голове с демоном. Хочешь узнать подробности? Я думаю, что нет.
Проговорив слишком быстро, Маркус сцедил воздух из легких и побарабанил пальцами по рулю. Он был слишком зол на самого себя, но и понимал, что ведет себя неправильно по отношению к Томасу. Ведь напарник спас его, а он даже не сказал «спасибо».
Маркусу и правда хотелось остановиться, поменяться с Томасом местами и заснуть. Но теперь сны могли сулить ему лишь кошмары, с которыми он пока не готов был справляться. В машине повисло тяжелое молчание. Кин ощущал на себе внимательный, пытливый взгляд Ортега. Он чувствовал его каждой клеткой тела и это раздражало. Потому что он не знал, что сказать.
- Там в иллюзии… Я справился только потому, что у меня был хороший учитель.
- О, заткнись, Томас! - прирыкнув, экзорцист вернул тяжелую тишину в машину.
Маркус знал, что молчание не затянется надолго. В этом был весь Ортега, он будет пытаться. Он будет делать все упрямо и горячо, как велит ему мексиканская кровь и наследие. Томас захочет постараться «спасти» самого Кина, его душу или что там от нее осталось. И ему, Маркусу, следовало не дать этому произойти. Потому что он уже все для себя решил.
- Не нужно, Томас. Я не Кейси, не Анжела Ренс. Доедем до города, свяжемся с Мышкой. Ты отправишься к ней, и вы вдвоем продолжите дело Церкви, Его дело, - замолчав на пару минут, Маркус сощурился.
Усталость начала клонить в сон, в глаза словно песка насыпали, но мужчина упорно не давал себе возможности отключиться. Впереди с холма уже виднелся небольшой городок.
- Вдвоем с Мышкой вы справитесь. Бог слышит тебя, Томас. И видит. С меня достаточно. Я не в состоянии и не тот, что был раньше. Довольно.