Маркуса разбудили их голоса.
Сон оборвался резко, вынуждая вынырнуть из омута темноты и каких-то обрывочных картин. Казалось, ему снова снился тот дом и Питер, их завтрак, его рисунки, которые под конец начали стекать черной краской. И Питер, обнимающий его со спины, а затем старавшийся задушить. Питер душил его, а навстречу шла Мышка. Она что-то говорила ему, но он уже не слышал и не понимал. Кин открыл глаза и почти подорвался с дивана. Рука, которую он положил под голову, затекла и теперь неприятно покалывала иголками. Смаргивая муть, потирая переносицу, экзорцист оперся о диван и сел. Сердце стучало быстро, пульс частил, а легкие жадно качали воздух.
- Мам, можно я покажу дяде Томасу…? Пожалуйста, пожалуйста!
Луис, а это был именно он, голосил все громче.
Бросив взгляд на часы, Маркус осознал, что уже пять вечера. Он проспал практически десять часов. Усталость притупилась, организм явно чувствовал себя лучше, но сколько дней он пил? Уж точно больше трех. И это сказывалось на общем состоянии. В голове все еще стоял туман, грозящий перерасти в новый приступ поутихшей мигрени.
Включаясь в оживление дома, не спрашивая у напарника, где тот был весь день, Кин старательно ловил его фразы, чтобы поддерживать выдуманную легенду. К сожалению, Томас забыл, что и его, Маркуса, надо бы в неё посвятить основательнее.
- Томас? Ты поможешь мне с готовкой? Хочу сделать твою любимую энчиладу по бабушкиному рецепту, - раздавшийся с кухни голос сестры Ортега усилил в Кине ощущение неловкости и собственного неудобства. Улучив момент, мужчина подхватил куртку, оставшуюся в кресле, чтобы уйти и не мешать приятному семейному вечеру.
- Приятного ужина.
- Погоди… Ты куда?
Ощутив тепло руки на своем плече, Маркус остановился и перевел взгляд на мексиканца. Касание, похожее на то, что было в баре, сейчас воспринималось иначе. Кин словно ощутил проснувшуюся зубную боль – Ортега стоял слишком близко, вынуждая пояснять вроде и так понятные вещи. Под ладонью Томаса становилось теплее. Видимо стоило укрыться, пока он спал – вот о чем подумал сам экзорцист.
Взгляд поймал чужой.
- Проведи нормально вечер с семьей, Томас. За меня не беспокойся, кроме лавочек тут есть и машина, чтобы заночевать. К тому же поиски Беннета никто не отменял.
- Брось, Маркус. Останься на ужин. Оливия нас разместит, места достаточно. Завтра начнем поиски вместе. Пожалуйста.
Нехотя соглашаясь после продолжительных уговоров и пристального взгляда темно-карих глаз, но не избавившись от внутреннего дискомфорта, Маркус остался.
Пройдя на кухню, Кин устроился наблюдать за Оливией и бегающим под рукой Луисом, очень часто донимающего Томаса. Но что-то было в этом… Кин смотрел и немного щурился, вглядывался в поворот головы Оливии. В ее искрящиеся смехом глаза, вслушивался в тон голоса. Такой живой и откровенный в своей радости. Экзорцист даже рассмеялся тихо на то, как подшучивала она над своим братом.
Он наблюдал за теплом, разрастающимся в этой семье. Шутки и подтрунивания друг на другом расслабляли. Маркус согласно кивнул, вставая и беря руки в нож, когда его попросили помочь. Нарезая овощи, он ожидал начало вопросов.
- Так, а Вы…
- Я не из прихода, нет. Ватикан. Мы занимаемся продвижением веры и поддержкой приходов. Церковные инспекторы иными словами. У вашего брата хорошо получается нести слово Божие и сплачивать людей.
Улыбнувшись, не отрываясь от своего занятия, Кин скинул с дощечки порезанные огурцы и взялся за помидоры. Разрезав их на половинки, вырезав хвост, экзорцист попробовал маленькую дольку.
- Томас никогда не рассказывал о Вас.
- О, Ортега человек в себе, вам ли не знать, Оливия. А я с ним работаю не так давно, но плодотворно. Да и что рассказывать про старого священника?
- Бросьте, Маркус. Уверена Вы интересный человек.
Оливия мешала деревянной вилкой макароны в кастрюле. Порхая на кухне как бабочка, отдав Томаса на растерзание Луису, она занималась готовкой явно как любимым делом. Кин наблюдал за ней, не давая поймать себя на этом. Перейдя на очистку мяса от пленки и жил, он поддерживал разговор и даже шутил, смеясь вместе с ней. До поры до времени. Стоило Оливии выйти к столу в гостиной, где было больше места и было решено ужинать сегодняшним вечером, и начать расставлять посуду, как Кин достал распятие. Беря графин с водой, он не обратил внимания на зашедшего на кухню за едой Томаса.
Крест опустился в воду. Сложив руки, шепча молитву, Кин перекрестился и словил ошарашенный взгляд напарника. Закатив глаза и выдохнув, Маркус без слов намотал цепочку на мокрое распятие и спрятал его в карман штанов. То, что Ортега даже не подумал о возможной одержимости его сестры и маленького Луиса, было ясно как Божий день. Но об этом подумал Кин.
- Бойся Лукавого, ибо он принимает самые безобидные формы.
Томас поджал губы и обернулся, смотря через дверь на накрывающую на стол сестру. Он действительно не допустил даже мысли о том, что с ними могли что-то сделать, и перед ним сейчас разыгрывалась радушная семейная встреча для усыпления бдительности. Однако в течение дня ничто не выдавало одержимости Луиса и Оливии, правда Ортега не особо за этим следил. Осознание глупой беспечности больно ударило в грудь и навалилось грузом на плечи.
- Не выдавай себя, - шепнул Маркус и направился с водой и стаканами в гостиную.
Все начинали рассаживаться по местам. Томас постарался взять себя в руки и пошел следом.
- Пахнет изумительно, - он натянуто улыбнулся, положив руки на стул и застыл, понимая, что не может заставить себя сесть. Перспектива, открытая ему Маркусом, отравляла; сознание рисовало наперед все, чем мог обернуться этот ужин. А он так хотел поверить, что все хорошо. На мгновение отпустить свою нынешнюю жизнь и вернуться в старые времена, когда он ничего не знал о демонах и, как и многие священники считал, что их придумала Церковь, чтобы объяснять человеческие пороки. Графин с водой передвинулся к нему заботливой рукой Кина, заметившего ступор напарника.
- Раз уж ты стоишь.
Священник кивнул и разлил воду по стаканам. Момент истины был впереди, томящийся ожиданием. Луис тут же потянулся к воде и выпил половину. Оливия положила ладони на стол.
- Прочтешь молитву, Томас?
Когда с благословлением еды было покончено, все принялись наполнять тарелки. Ужин был скромным, но вкусным. Томас то и дело бросал взгляды на воду и успокоился лишь тогда, когда Оливия тоже отпила ее.
- Итак… Раз уж мы с новыми лицами. Маркус, раз Вы из Ватикана то, получается, тоже имеете сан? Как Вы решили посвятить себя Церкви? Все-таки отказаться от обычной жизни это довольно трудно. Всегда поражалась, что Томас решился на это и так и не отказался.
Кашлянув, отпив воды и поставив стакан на стол, Кин улыбнулся уголками губ. Семья Томаса прошла первый этап проверки, демоны не проявили себя. Но если они и притаились внутри, то не смогут долго терпеть жжения и выйдут из-за стол по какой-либо причине.
По крайней мере, Маркус теперь видел, что Томаса «отпустило». В момент, когда лицо Ортега поменялось и словно «посерело» от осознания, что может произойти, экзорцист осознал насколько его напарник все еще… В чем-то не готов и ему до сих пор нужна поддерживающая и направляющая рука. Которой Мышка вряд ли могла стать.
- На самом деле, дорогая, на данный момент я не имею сана. Я не провожу молебны, мессы. Это в далеком прошлом.
Потянувшись к энчиладе, Маркус слегка улыбнулся. Врать следует, говоря половину правды. Так легче самому лжецу.
- Мои родители были верующими людьми. В какой-то степени. Решение отдать меня в церковную школу пришло само. В детстве все воспринимается более радужно, интересно. Мне нравилось Писание Божие, нравился церковный хор, хотя пою я отвратно, следует признаться.