В несколько секунд он сжал его окровавленными ладонями и, не думая, выстрелил.
Охранник Беннета зажал живот руками и свалился на пол. А Томас выпустил еще одну пулю ему в голову, а вторую на автомате отправил в другое шевельнувшееся тело, которое только начало приходить в сознание.
- Маркус… - застыв, смотря на замершие тела бессознательным взглядом, Ортега ощутил, как сильно дрожат руки, как ужас начинает подниматься в нем, пересиливая адреналиновый шок. Выронив пистолет, он отступил на шаг назад и повернул голову к опрокинутому стулу.
Маркус был жив.
Он уткнулся лбом в пол и стиснул зубы, давя в себе приступ кашля. Ощущение липкого касания скорой смерти прошло. Испытывал ли страх экзорцист? Да. Страх от того, что Томас достанется демонам. И злость на себя за то, что не смог его защитить.
Первый выстрел, который слышал Ортега, стал промахом. Кин смог качнуться и повалиться на пол вместе со стулом и тем самым спас свою жизнь. Пуля прошла прямо в том месте, где была секунду до этого его голова. Но дальше у экзорциста не было шансов: ни укрыться от ударов ног, ни увернуться от вновь наставленного пистолета. Второй выстрел отдался гулом в голове. Быстрая драка, звуки ударов слились воедино.
- Томас, - прохрипев имя напарника, Кин повернул голову, прочесав щекой по полу. Мысли о том, как тут оказался Ортега пока отсутствовали.
Мужчина зашипел, когда чужие пальцы принялись неловко развязывать веревки на его руках. Силуэт мексиканца вызвал всплеск радости: не от того, что тот спас Кина, а потому что он сам был на свободе, что смог сбежать от Беннета, неважно каким образом. Кровоток был нарушен, запястья лизнуло огнем. Маркус застонал, пытаясь их растереть, чтобы затем развязать руки Ортега. Но жалеть себя и скулить над ранами не было времени, пусть каждое движение и сопровождалось болью, а ощущения указывали на перелом ребра, отчего становилось сложнее дышать.
Значение имело лишь то, что они по-прежнему оставались в опасности.
Сорок минут спустя.
Маркус старался дышать небольшими порциями. В голове было мутно: выступившая от удара по затылку кровь уже запеклась, мир иногда кружился, и всему этому сопутствовали приступы тошноты. Ортега, оставшись в бездействии, замкнулся в себе и не реагировал на его зов.
- Томас.
Ладонь Кина опустилась на шею Томаса, лоб мягко столкнулся с чужим.
- Успокойся. Ты…Сделал все правильно. Ты нас спас. Томас, да посмотри же на меня!
Мужчина знал, что напарник переживает шок от случившегося. Он в первый раз попал в такую ситуацию, в первый раз убил человека, в первый раз выстрелил в него. Сам Маркус прошел через это в семь лет, и ему доводилось испытывать схожие чувства не раз.
- Томас…
Рядом у стены к металлическим штырям был привязан Беннет. Его голова упала на грудь, но было видно, что он дышит. Хотя когда Маркус увидел его в тоннеле, впечатление создалось иное.
Пока молодой священник тащил сюда Беннета, Кин успел осмотреть его приспешников: забрал пистолет, нож, два полных магазина с пулями, мобильный телефон, портмоне и ключи от машины, на которой их, видимо, привезли сюда.
- Он не слышит тебя, экзорцист. Он пребывает в чертогах своей сломавшейся совести. Вы теряете свою «белую пушистую колли», - голос Беннета резанул по ушам, вынуждая отвлечься и повернуться. По его виску текла струйка крови, но он был жив. Передернув плечами, осознавая, что освободиться он не может, демон едва заметно хмыкнул, - Надо же. Распяли меня, как Христа. Хоть крест не заставили тащить.
Ноги Беннету перетянули ремнями, снятых со штанов убитых, зафиксировав у щиколоток и выше колен. Они и правда словно распяли его в довершении, привязав руки веревками к металлическим прутьям, разведя их в разные стороны.
Маркус взял руки Томаса и перевернул их ладонями вверх, осматривая и не обращая внимания на демона. Порезы напарника были не слишком глубокие, но продолжали сочиться кровью.
Оставаясь в майке, стянув с себя рубашку, мужчина надрезал её найденным ножом у убитого, как оказалось человека, а не демона, отрывая две длинные полоски ткани. У них не было ничего: ни йода, ни перекиси, совсем ничего. Руки у Кина подрагивали. Он ощущал, как сознание туманилось, но действия оставались четкими.
- Отец Ортега, вы ведь чувствуете это? – Беннет произнес вкрадчиво, спокойно с легкой ленцой и издевкой. Его глаза сощурились, полыхнув едва заметным блеском. – Чувствуете, как оно ворочается в вас? Пробуждается. Расползается, оставляя свою слизь. Темнота. Черный след поступка, открывший дверцу для настоящего Я. Вседозволенность, сила. Она пульсирует, жрет изнутри. Вы открыли дверь и выпустили свою тьму. Убийца отец Томас Ортега. Убийца Ортега. Разве этому Бог учил вас?
Мужчина вздрогнул и сморгнул пелену с глаз, выныривая на поверхность из мыслей. Внешне он выглядел отрешенным, но внутри кадры всех его действий мелькали с бешеной скоростью, наползая друг на друга, увеличивая и повторяя самые неприглядные кадры. Бег по коридору не прекращался; выстрелы, произведенные в лежавших охранников Беннета зацикливались. Ортега сглотнул, потому что Беннет был прав. Он действительно чувствовал это. На границе своего раскаяния мужчина ощущал приятный жар, ту самую власть над жизнью, оборвать которую оказалось безумно просто. Но до того, что хотел бы вытянуть или взрастить в нем Беннет было слишком далеко.
- Томас? - дернув священника на себя, заставляя повернуть голову и посмотреть в глаза, Маркус накрыл его щеку одной рукой, отвлекая от демона, - Не слушай его. Ты стоишь на пороге и не даешь тьме зайти. Помни об этом. В любом её проявлении и любым способом.
Подметив отстраненный кивок, Кин поджал губы и принялся осторожно перевязывать руки молодого священника, сидя рядом с ним на полу. Их пальцы соприкасались, передавая друг другу дрожь. Томаса пробирало сильнее, но мексиканец знал, что подавлять ее не стоит, иначе все только усилится.
Взгляд остановился на сосредоточенном лице напарника, и в сознании вспыхнул животный страх от звука выстрела, прошедшего эхом по полутемному туннелю. Поднявшееся чувство паники перекрывало тот страх, что молодой экзорцист испытал, когда только пришел в себя в этом месте. Он пытался представить Маркуса мертвым, но глаза резало, и картинка тут же сбивалась.
Ортега боялся потерять Кина всегда: боялся за него, как за напарника и друга в доме Харпер, в доме Энди. Тогда опасность была не менее реальной. Но теперь его страх усиливался, выходя за рамки напарничества. Грань оказалось очень тонкой, едва уловимой, потому что Маркус не был безразличен молодому экзорцисту и до этого. Но в момент выстрела Томас осознал, что перешагнул ее.
Маркус перевязал одну ладонь и затянул узел сбоку на ребре, затем перешел на вторую. Томас опустил голову и пробно сжал освободившуюся руку. Ткань врезалась в порез, заставляя его лицо исказиться в короткой гримасе боли.
В свете тусклой лампы поблескивали разводы крови, оставленные от перетащенных тел. Кин хотел справиться с ними один, убрав из поля зрения Томаса, но его «обработали» слишком хорошо. Ортега и сам старался не смотреть в ту сторону. Он ведь мог не убивать никого, просто вырубить. Наверное. Оставить в живых хотя бы одного из нападавших, но все произошло так быстро, что действия опережали мысли. Он так боялся, что увидит пулю в голове Кина, когда подойдет ближе…
Шумный выдох сорвался с губ. Маркус коротко поднял на него глаза и затянул перевязку на второй ладони.