Томас запнулся, но не поднял взгляда, тут же продолжив читать и приказав себе не вслушиваться в хриплый голос. Уголки губ демона дрогнули. Он все еще имел силы и не собирался сдаваться.
- Возьмись за оружие и щит и восстань на помощь мне; извлеки меч и стань преградой против преследующих меня. Запрети нечистым духам по причине безумия моего, и да отлучится от моей мысли дух ненависти и злопамятства.
Демон морщился, но уловив отголосок в Кине, потянулся к нему. Опасность представлял для него пока не Томас Ортега, а настырный старый экзорцист. Потому что внутри своей оболочки демон ощутил слабое шевеление. Шепот Кина, присоединившегося к молитве изгнания на латыни, свербел в ушах.
- Казанова. С одной не удалось сбежать, решил попробовать второй раз? Это мы заставили тебя сменить ориентацию? Не мог смотреть на женщин с той поры, как мы разводили ноги Мышки перед тобой? Она хорошо помнила этот момент, я помог ей восстановить память.
- …дух зависти и лести, дух боязни и уныния, дух гордости и всякой иной злобы, - звучал на фоне его слов голос Томаса.
Резко схватившись руками за ворот потрепанного и изгаженного слюной и кровью пиджака Беннета, Маркус оскалился. Да, демон знал куда бить. В самое тайное, незащищенное. В прошлое, которое переменило его жизнь и заставило от многого отказаться. Кулак оказался занесенным и готовым обрушится в секунду на говорящего. Смерть Мышки и все, что было с ней связано, пылало неугасимой болью.
- Что, Маркус, я оказался прав? Она так хотела тебя. Так желала. Мы дали ей возможность, а ты отверг свою бедную церковную Мышку. И после этого тебя потянуло на другую сторону. Надо же, как интересно получилось. Помнишь, как она расчесывала твои волосы и говорила, что у тебя колтуны, как у собаки, после бессонных ночей? Помнишь её пальцы, касающиеся тебя. Как легко их оказалось заменить на мужские. Ты и правда тот еще…Аргх… - дернувшись, заскрежетав зубами, демон тяжело выдохнул. Осветивший святой водой его Ортега вызывал злость, раздражение и боль.
- Тот еще…Казанова, старина Кин. Не думаешь, что твоя Мышка захотела бы снова попробовать с тобой? Невеста Божия, ну-ну.
- Помнишь… - облизнув пересохшие губы, Маркус сдержался. Он видел внимательный и ожидающий взгляд Лукавого, видел, как тот хотел добиться результат своих слов. Ударить демона хотелось до безумия, выпуская притаившуюся злость. Но, несмотря на ярость, проснувшуюся от услышанного, не смотря на то, что его ткнули носом в давно утерянное, мужчина не собирался идти на поводу.
- Помнишь, как ты отлучил меня? Ты вручил мне это гребаное распоряжение…
- С ним ты тоже хочешь сбежать… Замаринуешься в сидре в пабе, слушая гитариста…И на рассвете пойдешь пританцовывая со своей новой «Мышкой»? Или вернее сказать с львенком, старый седой лев. Вы это знаете, отец Томас? Хотя нет, вряд ли бы вам ваш напарник рассказал, как Мышка оказалась одержима. А он сбежал, отказываясь спасать её бедную душу. Как думаете, с вами он поступит также? Убежит, поджав свой хвост. Скинет ненужный балласт. Будьте осторожны… Томас, будьте…
Пальцы схватили Беннета за челюсть, сжали, но удара не последовало. Маркус тяжело выдохнул и улыбнулся уголками губ. Его провоцировали, но то, что вышло с Аланом повторно не пройдет.
- Я хотел дать тебе в морду прямо там. Засунуть это ватиканское распоряжение тебе глотку… Но потом мы все равно справились. Спасли Папу, помнишь? Выдержали искушение, оказавшись в плену у Саймона. Помнишь… Беннет, услышь меня, я знаю, что ты там, в глубине и слышишь меня! Помнишь, как этот идиот резал нам руки, чтобы мы умирали, истекая кровью. И когда казалось, что уже все… Ты не сдался, Беннет! Ты не сдался. Ты свернул шею прислужнику демона, будучи на грани потери сознания. Ты начальник безопасности Ватикана! И один из лучших экзорцистов, Беннет!
Кашель из губ Девина вырвался с хрипом и гноем. С их уголка по подбородку стекала слюна. Прерывистое дыхание с сипом шло из груди. Демон слабел и злился. В нем ворочался ватиканский прихвостень, реагируя на слова ублюдка Кина.
- Надо было свернуть тебе шею, когда я мог…С таким же звуком, как у Габриэля.
- Но у тебя не вышло, силенок не хватило. Ты повелся, как собака на приманку. Ты слабый и никчемный, ничем не отличаешься от других демонов. Тяжело, наверное, это признать, да? – поцокав языком, Кин усмехнулся и похлопал его по щеке. – Так бывает, не расстраивайся. Ты мелкая рыбешка, а не акула.
Отпуская Беннета, вставая, Маркус прошел к магнитофону и снова включил его, подхватывая кадило с ладаном и ставя ее прямо у головы демона. Тот задержал дыхание насколько мог, но затем вынужденно вдохнул, вздрагивая от удушающего запаха. Он будто заставлял отекать легкие демона, закупоривал все сосуды и душил без устали и перерыва. Глаза Беннета на мгновение закатились, он сипло и сдавленно выдохнул.
- Высечь бы тебя, как в детстве… Под этот же церковный хор. Помнишь его? Пока другие дети пели псалмы и радовали глаза прихожан на мессах, тебя секли… Хааааа… Просто так, чтобы дух стал сильнее.
Беннет открыл глаза и уставился в полоток, смотря на поднимающийся дым от кадильниц. Это была изощренная пытка, его время угасало. Яд не может отравлять вечно, конец наступит рано или поздно.
- Никто не слышал плача и криков сироты. Стены подвала были толстыми, а то, что проникало в воздуховод, заглушали колонками с речами священника, - впившиеся в Маркуса желтые зрачки плавно скосились вниз. Сознание демона окуналось во вспышки воспоминаний экзорциста, выискивая в них еще одну трещину, - Марки…
Кин замолчал, зная, что не стоит этого слушать. Не стоит давать возможности проникнуть еще глубже. Туда, где таились тяжелые воспоминания.
- Надо же. А я и забыл про эти моменты. Может, вспомнишь, как отец бил меня ремнем? Это все, что ты можешь? Хочешь, я сам тебе расскажу про мальчика, которого загоняли на дерево другие сироты и забрасывали его камнями? Или сказку про темную комнату и слона.
Хмыкнув, смотря на Беннета, Маркус сдержал тяжелый выдох. Демон заставлял вспоминать. Заставлял отвлекаться.
- Заговори со мной голосом отца, а то твой собрат постарался стать моей матерью. Меня не впечатлило, может у тебя получится лучше? Или ты слишком слаб, поэтому копаешься в моих детских воспоминания?
Взяв в руки распятие, крепче перехватив Библию, Кин поднялся и подошел к Томасу. Стоило поспешить, тело начинало уступать смерти. А они не хотели потерять Беннета вот так.
Накинув на себя церковный пояс, экзорцист посмотрел Томасу в глаза. С секунду выискивая в них след от слов демона, Маркус взял его под локоть и понизил голос до полушепота.
- Я буду и дальше отвлекать его. Беннет внутри. А ты проводи экзорцизм. У тебя получится, Томас, - рука легла на шею в поддерживающем жесте, взгляды пересеклись, – Я в тебя верю.
Ортега кивнул, хоть и не был уверен в том, что Беннета удастся вытащить. Дни, что они бились над ним, слились в одни долгие сутки. Прогресс заметен не был, но Маркус не собирался отступать. Как не отступился от Кейси Ренс и оказался прав.
- Это не я слаб, - снова подал голос демон, и Томас, не дожидаясь, выступил из-за Кина и продолжил с того места, на котором остановился.
- И да угаснет всякое распаление и движение плоти моей, от дьявольского воздействия возникающее, и да просветится моя душа, и тело, и дух светом Твоего Божественного познания.
Беннет усмехнулся, приподнимая голову и медленно моргая. Было заметно, как она слегка покачивалась от того, что демону с трудом давалось удерживать ее навесу.
- Это ты сейчас похож на решето, Маркус. Так хочешь открыться, чтобы тебя услышали и поняли, прониклись и пожалели, - он облизнул сухие губы и кивнул на молодого священника, - Отец Ортега ослабляет тебя. Без него ты был сильнее и звучал увереннее. Я не видел твоих мыслей…
Демон говорил откровенно, и действительно чувствовал разницу в своем содержании. Ведь эта пирушка была повторной. В первый раз Кин был к нему жестче, однако что тогда, что сейчас…ничего не выходило.