- Томас, что ты видел?
Экзорцист присел на край стола, уставившись с внимательным, почти въедливым прищуром в лицо Ортега. Потому что по правде говоря, он мог бы в это время встретиться с Питером. Которого ждал на причале, когда услышал Глас Господа. Который должен был приехать к нему, а мог и приехать сам Кин. Потому что с Питером было легко и в какой-то степени спокойно, впервые за все десятилетия отца Маркуса.
Перепалка сейчас была лишней. За месяц, проведенный с Мышкой, Томас так и не узнал, что именно произошло между ней и Маркусом. Однако последствия проявлялись в разговорах крупицами информации. И священник собирал их, чтобы однажды понять. В этом не было любопытства. Просто лучше уж знать подноготную своего партнера до встречи с демоном, чтобы суметь сдержать и отрезвить в нужную минуту.
Ортега хотел было ответить Маркусу той же язвительностью на мнение о «бестолковости» в нахождении людей, которым действительно необходима помощь экзорциста, но спор перебивал. Мужчина сгорбился в кресле и взялся одной рукой за голову, пережидая головокружение.
Сразу отвечать молодой священник не стал. Мышка буравила Маркуса тяжелым взглядом, то и дело поджимая губы, точно хотела ему высказать что-то, но останавливала себя. Она бы и вовсе ушла, но рассказ Томаса был важен и для нее.
Ортега взъерошил волосы, зачесывая их назад. Воспоминания о пережитом видении вставали перед глазами так четко, будто кровать Марты стояла в этой же комнате. И на ней сидела привязанная Харпер.
- Харпер. Я видел Харпер, одержимую, - застыв взглядом в одной точке, выбрав угол рядом с входной дверью, Томас стал пересказать свое видение, дополнив его предысторией. Он не стал ничего утаивать от Маркуса, хоть и понимал, какое первоначальное мнение сложится у старого экзорциста.
- Я видел тебя, снова с пасторским воротником, как когда мы помогали Джессике Ренд…Ты упоминал Беннета и его помощь в восстановлении сана. Думаю, это было ошибкой демона: приплетать и объяснять все так. Я думаю, он специально вытащил ту ситуацию с Харпер, чтобы я отступил и решил, что Марта не одержима и страдает душевно, может от внушения матери в том числе.
Сложив руки в замок, Томас посмотрел на них и усмехнулся чему-то. Сейчас он уже не тешил себя надеждами, что все его видения — послания Господа. Его разум был отравлен, осквернен и среди лжи стало необходимым разыскивать истину.
- Беннет одержим. Полное слияние, - не став более скрывать правду, Маркус ощутил прилив неясных терзаний.
Почему демон показал Томасу именно Беннета? Почему вплел в лживые видения самого Кина? Ведь ничто не делалось просто так. Демоны издавна пользовались тем, что было в человеческой душе, сердце и разуме. Они прокрадывались в воспоминания и вытаскивали самое желанное, а порой самое гнусное. Но почему Беннет? И именно сейчас.
- Тебе следует отправиться назад, - Кин обратился к Мышке, отдавая распоряжения, - Я оставил его в городе, в подвале. Напишу адрес. Возможно, придется прибегнуть к твоему способу. Экзорцизм не помог, нужно присмотреть за ним, а после попытаться разузнать у Нечистого его планы.
«Потому что Беннета мы уже потеряли».
Маркус не обращал внимания на удивление отца Ортега, не позволяя ему вставить и слова. Несмотря на холодную стену между ним и Мышкой, Кин знал, что она послушает его и выполнит все сказанное. Пусть они так и не поговорили о том, что произошло: Маркус считал, что говорить там не о чем, прошло слишком много времени. Он изменился. Да и Мышка тоже. К тому же у экзорциста не было желания снова попасть в одну и ту же ловушку, несмотря на то, что… Его мысли иногда возвращались к Питеру, с которым он мог выдохнуть и почувствовать себя в относительном покое, мог «сдать позиции». Как когда-то с самой Мышкой.
Сейчас же, как и много раз ранее, мнение юного священника не могло что-либо изменить. Кин понимал, что тот будет порываться спасать начальника безопасности Ватиканской Церкви. И именно поэтому он умолчал о Беннете, поэтому умолчала Мышка. Но они все равно не уследили, Зло нашло иной путь к разуму Ортеги.
- Прежде, чем ты начнешь возмущаться, я хочу сказать, что это было моим решением: оставить тебя в неведении. Ты не был готов. Теперь я уверен в этом еще больше.
Маркус не собирается больше ничего добавлять. Он оттолкнулся от стола, наконец-то снял куртку и бросил её на другое кресло.
- Утром выезжай. А «мы», - делая внезапный акцент на местоимении, Кин однозначно решил, что подпускать Томаса к Беннету нельзя и лучше разобраться со всем здесь. Быть уверенным в том, зло, взявшее разум Ортега под свое влияние на продолжительный отрезок времени, будет уничтожено и отправлено обратно в Геенну Огненную, – отправимся и посмотрим на эту семью, к которой ты ездил.
На стол легла библия. Та самая, которую видел Томас в своем видении. Только эта была целая и вокруг не было никаких червей. Маркус собирался выспаться, и, не говоря больше ни слова, отправился в душ, а затем занял диван. В сон он провалился сразу, как только положил голову на подушку.
========== Глава 2. Признавайтесь друг пред другом в проступках и молитесь друг за друга ==========
В комнате Роберты горел свет, несмотря на поздний час. В доме застыла тишина, и пожилая женщина наслаждалась ей с трепетной надеждой. Она ждала молодого священника, пообещавшего помочь ее дочери вот уже несколько дней. Ходила в церковь, говорила с отцом Уильямсом, но так и не узнала о местонахождении отца Томаса. Неужели он, как и другие, бросил ее семью на погибель, дав лишь призрачную надежду? Ведь Марте, как ей казалось, стало чуть лучше. Хоть большой уверенности она в этом не испытывала: понимала, что желаемое может приниматься за действительное. Непоколебимой она оставалась лишь в одном – что-то мучило и изводило ее дочь. И врачи здесь были бессильны.
Входная дверь с тихим щелчком закрылась. Женщина выглянула в коридор и со вздохом облегчения пошла к сыну.
- Алан…. Алан, по-моему, ей лучше, - теплые ладони страдающей матери обхватили лицо, слегка поглаживая, - Она спала все время, пока ты отъезжал… Ты нашел отца Томаса? Они помогут нам?
Мужчина постарался обнадеживающе улыбнуться, смотря ей в глаза. Избегая прямого ответа на вопрос.
- Успокойся, мама. Господь обязательно обратит на нас свой взор.
В дальней комнате послышался стук посуды и шорох. Затем раздался усталый зов.
- Мама…. Мама..
Алан задержал взгляд на двери и взял мать за плечи, ободряюще поглаживая. Затем притянул к себе и поцеловал в лоб. Не смотря, но предчувствуя появление слез в тусклых старческих глазах.
- Я схожу к ней, отдыхай.
- Спасибо, сынок. Надеюсь отец Томас вернется к нам. Он ведь обещал помочь.
- Конечно, мама.
Ванная, кухня. Поднос с едой: кусок хлеба, тарелка бульона и стакан воды. Алан прошел в темную комнату и закрыл за собой дверь ногой. Марта выглянула из-под одеяла и стала перебирать его край. Большую часть времени с ней проводил именно Алан. Кормил, умывал, утихомиривал. Раньше они не ладили, но взросление их сблизило. Как и воспитание Роберты. Жесткое, беспрекословное, с наказанием за каждую провинность и неповиновение. С ней всегда было трудно, стоило только копнуть поглубже.
- Марта. Привет.
Алан не улыбнулся, обходя расставленные по полу тарелки; не обращая внимания на запах гниения, усиливающийся с каждым днем.
- Мне хочется есть…и пить… Алан, это ты?
- Да, сестренка. Садись, я тебя покормлю.
Присев на край постели, он поставил поднос на колени и передал ей тарелку. Марта схватилась за нее, начиная быстро орудовать ложкой. Бульон тек по ее подбородку, выплескивался за края, оставляя жирные капли на одеяле.