Герцоги. Семьдесят две Сущности, к которым Высшие практики имели власть обращаться. Только Октинимосы могли носить их личные печати, гаранты покорности этих своенравных созданий.
Общение с Герцогами требует большой силы, большого терпения и большого ума. Ни тем, ни другим, ни третьим я не отличался, но видел в этом свой единственный выход — если Ассоциация по какой-то причине не может привлечь их, чтобы вывести убийцу сэра Вайна на чистую воду, это должен сделать я.
И вот один из них у меня во сне. По своей воле. Наблюдает за моим лицом и ждёт, когда я закончу осознавать всю степень собственного помешательства.
— Лофиэль Нетус Бельторн, я не смогу ответить на те вопросы, которые ты собираешься задать. — Марбас стал очень серьёзен. — Для этого ты должен призвать меня по всем правилам, только тогда мои обязательства перед тобой возобладают над нынешними. Я даже не могу прямо сказать, что ждёт Леви. Но и теперь мои руки не пусты.
— Зачем это тебе, Герцогу?!
— А разве не ясно?! Затем, что у меня есть свои собственные интересы, и планы Ассоциации с ними резко расходятся!
— Хорошо, хорошо. Я слушаю.
— Да будет тебе известно, юный Бельторн, что некогда меня призывали, дабы обрести способность к превращениям. С тех пор законы магии сильно изменились, но я и сейчас могу дарить людям возможность красть чужой облик. И тем самым, — острый, точно скальпель, взгляд Герцога сосредоточился на моём лице, — я освобожу тебя от наблюдения Ассоциации, под которым ты пребываешь постоянно.
— Как это?
Марбас гулко расхохотался. Его грива переливалась таким ослепительным золотом, что мне чудились блики на стенах.
— А как ты думаешь, кто им это наблюдение обеспечивает? Единственные щиты, сквозь которые я не могу видеть — мои собственные!
Я уронил челюсть, но постарался подобрать её сразу же: наверняка морда у меня и без того была идиотская.
— А если они спросят, — осторожно начал я, — куда это старина Нетус делся со всех радаров, что ты им ответишь? Разве ты будешь иметь право солгать?
— Я никогда не вру о чужих секретах. Но вот о своих я сообщать не обязан. Подойди.
Я покорился.
— Ты исчезнешь, как ты выразился, с радаров сию же секунду, — сказал Марбас, стаскивая одно из своих колец — платиновое, с крупным дымчато-фиолетовым камнем. — И если тебе захочется, чтобы вместо твоего лица видели любое другое — просто сосредоточься и мысленно подмени свой облик чужим.
С этими словами он надел кольцо на мой указательный палец. Не совсем веря глазам, я принялся глупо рассматривать собственную руку.
— Это — дар Герцога, юный Бельторн. Немногие из Октинимосов смогут разгадать его тайну. Поэтому действуй!
Последнее слово отдалось в моих ушах настолько сильным эхом, что я зажмурился и ощутил жуткое головокружение.
— Ищи мою печать, лофиэль! Я ожидаю нашей встречи с нетерпением!
— Я тоже, — шепнул я и проснулся.
Казалось, что утро повторяется снова. Тот же холодный пол, то же амбре из окна, та же дешёвая сигарета. Но странная тёмная полоса, проступившая на указательном пальце, придавала миру новый смысл. Если один из Герцогов называет меня лофиэлем, то не пошла бы вся эта история с Инициацией к чёртовой матери?
Нужно наведаться к общежитию Зар Шел Врадим. До сих пор я старался там не появляться, но сегодня это будет неплохим поводом испытать Дар.
Заодно, быть может, получится хоть мельком увидеть Леви. Если Марбас не солгал, если они собираются ей навредить, я…
«Что — ты? Ты её видел-то три раза», — вскинулся здравый смысл.
Заткнись, тварь. У меня против Ассоциации шансов гораздо больше, чем было у неё против Фредди-маргаритки.
И если она вчера не повернулась ко мне спиной…
Глава десятая. 8 октября 1985 года, 12:10, час Сатурна
— Неплохо. — Улыбнулась мисс Клинг, когда Леви открыла глаза. — Ты хорошо освоила остановку внутреннего диалога, раз смогла находиться в медитации почти тридцать минут. Я думала, ты на десятой собьёшься.
— Спасибо. — Послушница соскочила с кровати. За полчаса неподвижности у неё затекли ноги, и она несколько раз прошлась по комнате, стараясь скрыть от наставницы лёгкую хромоту из-за боли в рёбрах и колене.
—Нужно постепенно увеличивать время погружения. Что-нибудь виделось в процессе? Нет? Ну, это и не обязательно. Собирайся, пойдём завтракать. — Мисс Клинг грациозно поднялась, оправляя складки на юбке и оборачиваясь к зеркалу. Сегодня её глаза были подчёркнуты особенно ярко, и Леви казалось, что такой макияж делает лицо наставницы похожим на венецианскую маску.
Молодая послушница искренне обрадовалась уроку медитации — он неожиданно помог ей справиться с тем хаосом, в который её вверг вчерашний вечер. Но целительная опустошённость мигом покинула её разум, как только она вспомнила об основном условии Очищения.
Да уж, потрясающий месяц её ждёт. Никакой свободы и постоянная компания этой колючей, как дикобраз, красавицы. Дурочка, ещё собиралась доказывать Нетусу, что он в тебе ошибся, что ты не бесполезна… Съела, да?
— Мисс Клинг, — Леви остановила свои блуждания у окна, на котором ещё виднелась размытая медуза, — а что я такого сделала?
— Прости?..
— Почему мной недовольны?
Губы наставницы странно дёрнулись, словно от горечи, и она застыла рядом с креслом. Леви следила за ней краем глаза, притворяясь, будто смотрит в окно. Что это, растерянность?
—Если хочешь знать, мне за тебя сильно влетело, — сообщила мисс Клинг, со вздохом опускаясь обратно в кресло. — Мистер Тансерд был страшно зол. Он… мной он недоволен больше, конечно. Но разве я могла подумать, что после наших предупреждений ты всё-таки решишь завязать знакомство с этим Бельторном?
— Как он узнал? — изумилась Леви и тут же мысленно обругала себя за необдуманный вопрос.
Но наставница лишь пожала плечами:
— Видел вас вместе в парке прошлой субботой. Твоё легкомыслие уже просто бесит, Леви! Ведь я же говорила, что это за человек!
— Но… вдруг он и в самом деле ни в чём не виноват, а Ассоциация совершает страшную ошибку?
— Что?! — Лицо мисс Клинг перекосилось, и она хлестнула ладонью по подлокотнику кресла. — Что ты сейчас сказала?!
— Просто… может, нам стоило бы его выслушать, и…
— Леви Дим! Стыдись! Тебе предстоит вести дела с могущественными созданиями, мастерами интриг и обмана! Как ты собираешься этим заниматься, если такая сволочь, как Бельторн, способна купить тебя одной-единственной розой?!
Слова били сильней пощёчин, и Леви сжалась. Мисс Клинг почувствовала слабину и усилила напор:
— С того дела прошло три года! Неужели ты считаешь, что в Ассоциации работают одни идиоты? Думаешь, только ты здесь умная? К несчастью, у тебя гораздо меньше мозгов, чем мне бы хотелось!
— Но ведь его не осудили?.. Вы же говорили, что вину не смогли доказать…
— О боже, Леви! Да в ней не сомневается ни один практик, знавший Бельторна в те времена, когда он был золотым мальчиком! Просто делу не дали хода, чтобы не ранить сердце бедной леди Вендевы ещё сильней!
— А вы? — быстро спросила послушница. — Вы его знали?
— Я… — Мисс Клинг захлебнулась речью и вскочила, уронив заколку. — Какая разница? Я доверяю мнению Октинимосов! А ты позволяешь ему пудрить себе мозги!
— Но ведь если допустить, хоть на секундочку, что он прав — значит кто-то в Ассоциации…
— …получит по заднице моим крокодиловым ремнём, если ещё раз упомянет Нетуса Бельторна!
— Но, мисс Клинг, вчера…
И тут Леви остановилась. Она собиралась рассказать наставнице о произошедшем на улице Линча, о золотозубом Фреде… Предостеречь.
— Что опять случилось, Леви? Ты… ты что, снова виделась с ним?!
— Нет, — сказала послушница, опустив голову. — Нет, я… Вчера я просто много думала об этом. И то, что он говорил, было не совсем… не совсем лишено…
— Леви, он Бельторн, а они — первые Октинимосы в Ассоциации. Ты же помнишь, кто это такие? Думаешь, человек, способный договориться с бессмертными, не сможет придумать связную историю, чтобы разжалобить маленькую девочку?