— Разреши усомниться. Моих друзей в этом городе можно по пальцам одной руки пересчитать, и я их знаю лично. А вот тебя вижу впервые.
— Я… я просто хотел убедиться, что ты… ну, понимаешь, что ты — тот, кто нужен…
— Правда? И кому же?
Глаза «хвоста» на секунду заволокло пеленой страха, но он тряхнул головой.
— Опусти пистолет. Я бы всё равно с тобой заговорил, я просто не был уверен, что ты… ну, понимаешь, связан со всей этой… чертовщиной.
— Связан с чертовщиной? — Я расхохотался. — Как, скажи на милость, ты собирался в этом убедиться? Подождал бы, пока я принесу в жертву кошку?
— Но ведь я же убедился, — резонно возразил «хвост». — Ты — тот, кого исключили из Ассоциации Исследователей, и мой наниматель ищет именно тебя.
— Откуда твой наниматель обо мне знает?
— Да чего ты спрашиваешь-то! Мне тебя описали и сказали, где искать — вот и всё моё дело!
— Хорошо, допустим. К кому мне тогда обращаться с вопросами?
— Да я тебе адрес скажу! И телефонный номер, если захочешь, только опусти пистолет!
— Не дождёшься. Мне почему-то кажется, что эта штука неплохо помогает нам договариваться. Ну?
«Хвост» прерывисто вздохнул, запустил руку под куртку и извлёк оттуда визитку, которую бросил мне на колени. Я сунул трофей в карман и поднялся.
— Мужик, ну отдай пистолет-то, — жалобно попросил мой несостоявшийся клиент. — Мне ж не заплатят, если я сознаюсь, что ты меня, э… развёл… как девочку.
— Понятия не имею, почему это должно меня волновать, — хмыкнул я. — Ты вообще уверен, что ты для такой работы подходишь?
— Нет. Но жрать-то хочется.
— Ох, ладно. Часы у тебя есть?
«Хвост» закивал весьма энергично — видимо, боль и унижение схлынули.
— Славно. Тогда посиди тут ещё минут пять, а потом ищи свою игрушку в урне перед магазином — тем, что у телефонной будки, помнишь?
— Помню. Мужик, не рассказывай, как всё было, а?
Я пожал плечами:
— Посмотрим. И на твоё поведение в том числе. Ну, бывай — видимо, встретимся ещё.
— Уж я надеюсь, — буркнул «хвост». — Если не встретимся, то мне всё равно не заплатят.
Я рассмеялся, махнул ему рукой и выскочил из подвала.
Глава восемнадцатая. 10 октября 1985 года, 14:10, час Марса
Когда Леви разлепила веки, комната оказалась наполнена тёплым сиянием какого-то странного, совершенно не октябрьского заката. Окно было распахнуто настежь, но это сделал? Точно не она, утро-то выдалось жутко сырым и промозглым…
Шторы трепетали на лёгком ветру так изящно, будто хотели стать крыльями, и Леви на вдруг показалось, что вся комната куда-то летит. Бледно-золотые лучи живо перебегали по стенам, целуя каждый предмет мебели, словно их испускал какой-то очень подвижный прожектор. Послушница спрыгнула с измятой постели и направилась было к окну, чувствуя себя непривычно лёгкой, но…
— Ты звала меня. — Глубокий голос Кроцелла загудел будто бы отовсюду разом.
Леви вздрогнула и огляделась, но никого не увидела. Прозвучал музыкальный смешок, от которого качнулась люстра, и Герцог шагнул из зеркала прямо в кресло. Его фантастическая коса, точно впитывающая густой солнечный свет, уходила в отражение и расцвечивала стекло янтарной рябью.
— Я рад тебя видеть, дочь Рэйен, — сказал Кроцелл и улыбнулся, хотя на самом деле на его лице не дрогнул ни один мускул: эту улыбку Леви скорее ощутила, чем увидела. Эмоция Герцога была реальна, она существовала как блик — чуть более светлый, чем остальные — или лёгкое движение воздуха, принёсшее запах нагретой солнцем земли.
Оглушённая и немного напуганная послушница не придумала ничего лучше, чем присесть в реверансе, и улыбка превратилась в смех; комната вся замерцала, словно авантюрин на солнце, а шторы заколыхались ещё сильней.
— Я тоже рада вас видеть, — не без труда выдавила Леви, испытывая тошнотворную робость. — Хорошо, что вы услышали…
— Как будто у меня был выбор! Мне пришлось бы прийти, даже если бы ты не позвала. Но я рад, что смогу тебя поздравить раньше всех.
— С чем это?
— С пробуждением, разумеется! Первая магия, сотворённая сознательно, навсегда закрывает дверь в прошлую жизнь.
— Нет! Я же не умею! И мне запрещено, ведь если я сделаю такое до Инициации, меня не примут в Ассоциацию…
— Ничего себе. — Кроцелл поднял бровь, обретая, наконец, сходство с живым человеком. — «Не умею» — говорит мне та, что украла мелодию Герцога и спела её собственному жилищу. Я, между прочим, очень берегу тайну моей музыки от вас, алчных магов! И мог ли я ожидать, что ты так легко её запомнишь? Кто же подготовил к ней твой разум, хотел бы я знать?
— Не сердитесь на меня, — сказала Леви, чувствуя себя очень несчастной. — Я просто… я тоже музыкант… Мне это несложно, на самом деле, и я подумала, что если вспомнить мелодию во время медитации, будет легче… Она вчера очень помогла мне заснуть.
— Я не сержусь, я лишь полон интереса. Моя музыка и раньше звучала среди смертных, и последствия всегда бывали… разными. Вы действительно можете многое из неё извлечь. Даже больше, чем я сам, ибо — знаешь ты или нет — Герцоги лишены власти над материальным миром.
— И что же… что именно я сделала?
— Создала место силы. Эта мелодия очищает и упорядочивает пространство вокруг своего источника, а ещё прокладывает путь для того, что вы зовёте lumen naturae. Твоей милостью здесь родится озеро силы, и ты сможешь черпать из него столько, сколько способна воспринять.
Леви зажала себе рот обеими руками, но это не помогло: внезапные рыдания разодрали ей горло изнутри, смешиваясь с кашлем.
— Но что мне теперь делать… у меня даже меди нет, я совсем не знаю, как управлять силой…
— Положим, без меди можно и обойтись. — При этих словах зрачки Кроцелла ярко блеснули. — Это изобретение ваших практиков на многие тысячи лет младше, чем сама магия.
— Но если кто-то узнает, что я… я ведь не хотела такого… — Леви опустилась прямо на пол: ей становилось по-настоящему дурно.
— Не понимаю твоих терзаний. — Герцог расщедрился на пожатие плечами. — Как будто в этом есть твоя вина. Наставники Ассоциации выбрали такой странный метод обучения, им и пожинать его плоды.
— Ассоциация уже исключала тех, кто нарушил правила…
— Так зачем она тебе?
Тут свершилось то, что казалось Леви невозможным: Кроцелл поднялся с кресла и подошёл к ней. Коса продолжала тянуться за ним из сияющего зеркала.
— Зачем она? — повторил он, наклоняясь и протягивая ей узкую руку. — Я не могу управлять материальным миром, но могу найти гораздо более мудрых учителей, если ты захочешь. И я просто обязан это сделать по условиям договора с Рэйен. Почему Ассоциация так важна для вас обеих, не понимаю?..
Леви приняла руку и ощутила на своём запястье крепкую хватку прохладных, чуть наэлектризованных пальцев Герцога. Тот легко поднял её и подсадил на стол — совсем как ребёнка, нуждающегося в утешении. Вблизи лицо Кроцелла утратило большую часть своей пугающей неподвижности и могло бы сойти за человеческое, если бы не чёрно-синие глаза безо всякого намёка на зрачки.
Странно, послушница помнила их жёлтыми…
— Как же ты похожа на мать, Леви. — Пространство еле слышно звенело, отзываясь на улыбку Герцога. — Я хочу помочь, и сделал бы это, даже если бы договора не существовало. Если бы другие… из моего племени узнали, они бы здорово посмеялись.
— А маме вы тоже… помогали?
— Да. Но она отказалась покинуть вашу Ассоциацию, хотя я… — Кроцелл отвёл взгляд от Леви, затем сделал несколько шагов назад и скрестил руки на груди, — хотя я просил её об этом.
Происходящее окончательно привело послушницу в недоумение. Герцог явно умалчивал о многом, но она не чувствовала ни малейшей тревоги.
— Почему она отказалась?
— Не знаю. Думаю, что она… верила в Ассоциацию больше, чем это сборище того заслуживает. А у меня не было и нет права настаивать. — Кроцелл усмехнулся и вытянул прядь из своей тугой косы, попутно извлекая из воздуха очень тонкий нож, похожий на скальпель.