Леви невольно улыбнулась:
— Нет, сэр, зачем?
— И это прекрасно. Молодёжь умнеет и не так нуждается в приятных иллюзиях, как мы. Впрочем, выходит, что моя позиция тоже… небезупречна.
Повисла недолгая пауза. Второй Октинимос потёр лоб и снова наклонился вперёд:
— Назначая мисс Клинг твоей наставницей, я надеялся, что ваша небольшая разница в возрасте будет на руку вам обеим. Мне нужен был дуэт характеров, а не… то, что получилось.
Жарко покраснев, Леви снова уткнулась взглядом в колени и стиснула зубы. Сэр Тансерд истолковал это по-своему:
— Не нужно казнить себя. Нет ссор, в которых был бы только один виновный, а в отношениях ученика и учителя большая часть ответственности всегда лежит на последнем. И на мне тоже: это я принял решение, которое доставило вам обеим столько неудобств.
К чему он ведёт?.. Несмотря на тепло, исходившее от сэра Тансерда, с каждым его словом послушница всё больше холодела от странного предчувствия.
— Как ты знаешь, Леви, мы не можем позволить себе разбрасываться талантами. Я зашёл поговорить с тобой, пока не стало слишком поздно. Будет очень обидно потерять тебя из-за конфликта с мисс Клинг. Скажи, есть ли у Ассоциации шансы вернуть твоё расположение?
Оцарапав себе запястье, Леви постаралась собраться с мыслями. Гладкая речь Тансерда текла, словно молоко, и могла бы служить колыбельной для человека с застарелой бессонницей. Дружелюбный, искренний тон обволакивал и вызывал желание соглашаться со всем, что утверждает Второй Октинимос; зелёные глаза смотрели так прямо и честно, что расстроить их обладателя казалось худшим из возможных грехов.
А любопытно, сколько ему лет?.. Да, он моложе всех Высших Практиков, но ведь ненамного… А сейчас выглядит чуть ли не ровесником Нетуса!
— Мама всегда говорила мне, что если и существуют в мире по-настоящему важные дела, то все они здесь, — сказала наконец Леви, заставив себя разжать руки. — Я… не собираюсь сдаваться легко, сэр.
— Великолепная Рэйен! — Тансерд вздохнул с явным облегчением. — Она не могла воспитать тебя иначе. Нам всем не хватает её после того несчастного случая.
Запястье Леви вспыхнуло льдом раньше, чем Второй Октинимос закончил фразу.
— П-простите, сэр? Я не расслышала…
— Хм? Я знаю, что тебе не сообщили подробностей…
По лицу Тансерда пробежала едва заметная тень. Послушница следила за ним, позабыв обо всём: только бы он повторил фразу, только бы он раскрылся…
— И сейчас не время. Гибель Рэйен — трагическая случайность, которую мы пытались предотвратить… и не смогли. Думаю, мы ещё поговорим об этом после твоего посвящения.
Три холодных пульсации одна за другой. Собрав в кулак всю оставшуюся концентрацию, послушница упорядочила свои наблюдения.
Смерть Рэйен Дим не была случайностью, Ассоциация не пыталась её предотвратить, и никто не собирается рассказывать Леви правду после Инициации.
Для того, чтобы точнее описать эту ситуацию, требовались познания Нетуса Бельторна…
— Леви, ты в порядке?
— Да… да, сэр. Просто очень волнуюсь. Окажусь ли я достойной посвящения?
Тансерд соединил ладони и усмехнулся:
— Конечно, дорогая, какие могут быть сомнения?
Ледяное биение. Снова. Господи, как хочется закричать…
— Надеюсь, я немного успокоил тебя?
Леви сделала несколько вдохов и выходов, сосредотачиваясь на мелодиях комнаты и кутая в них уставший мозг. Это помогло.
— Ещё как, сэр. Спасибо. Правда, спасибо. Теперь мне стало намного лучше.
Глава двадцать девятая. 14 октября 1985 года, 21:18, час Сатурна
Приглушённый свет холла отозвался болью в моих уставших глазах. Голова сильно гудела, а руки сводило тремором, но я старался об этом не думать.
Здание казалось совершенно пустым. Кто-то забыл очки в яркой оправе на столике неподалёку от входа, и они выглядели тоскливо, несмотря на солнечные цвета. Я остановился под аркой на выходе из библиотечного коридора и прислушался, не идёт ли кто. Странных встреч со знакомыми лофиэля Диего мне сейчас не хотелось.
Ага, кто-то спускается по большой лестнице…
Чуть отступив в спасительный полумрак, я прижался к стене. Послышались тихие голоса — мужской и женский, причём первый звучал спокойно, а вот второй паниковал.
Слов не разобрать. Досада…
Голоса приблизились, и беседующая пара вступила в поле моего зрения. Ничего себе, а Тансерду идёт этот костюм.
Тонкая и дрожащая наставница Леви — Нирити, кажется — выглядела довольно жалко, несмотря на идеальную укладку и лакированные сапожки, которые разве что бликами стены не расцвечивали. Руки в кожаных перчатках с раструбами нервно сжимали лазурный зонт. Кажется, она бледна, хотя сквозь такой макияж и не разглядишь.
Тансерд остановился, мягко положил руки ей на плечи и заговорил почти неслышно — его выдавали только движущиеся губы. Лицо наставницы скривилось, и она опустила голову. Интересно, что он ей втолковывает?
Зря я не позаботился об артефакте, который помог бы мне обострять слух в нужные моменты… Кажется, Нирити сейчас получает на орехи. Очень любопытно было бы узнать, за что.
Второй Октинимос договорил, чуть улыбнулся и развернул юную наставницу лицом ко входу, слегка подтолкнув в спину. Нирити топнула ногой и зацокала к дверям, птичьими движениями смахивая слезинки, а Тансерд неторопливо последовал за ней. Спустя несколько секунд гулкий стук известил меня о том, что они покинули общежитие.
В «Алхимии», видимо, сегодня слёт. И это значит…
Мгновение подумав, я вызвал в памяти изящный облик Нирити и привычно натянул его на себя. Мне не хотелось долго размышлять о своей затее: причины дать задний ход и отправиться молчаливо страдать в «Хот-дог и подушку» найдутся очень быстро.
Я только хочу убедиться, что она в порядке.
Лестница очень скоро осталась позади. На третьем этаже мне попался какой-то сонный практик, застрявший у собственной двери и не обративший на меня никакого внимания, зевая во весь рот. Когда я подошёл к знакомой комнате, парень скрылся у себя, и этаж опустел.
Побарабанив костяшками по древесине, я позвал:
— Леви, ты спишь?
Ответа не было. Чёрт, а ведь час поздний. Вдруг она и в самом деле уже легла, и я зря здесь ошиваюсь?
— Леви?..
Из-за двери донёсся едва слышный вздох, и у меня отлегло от сердца.
— Нет, мисс, я не сплю. Входите, пожалуйста.
Тронув печаткой замочную скважину, я устранил единственную преграду между собой и ледяной прорубью.
Дверь тихо отворилась и впустила меня в прохладную темноту, пахнущую лавандой. Давящая роскошь особняка де Вриза пугала меньше, намного меньше… Спокойно, дурень, ты же обещал прийти!
На столе зажглась лампа. Леви Дим — слегка растрёпанная, уютная и волнующе нежная в клетчатой фланелевой пижаме — убрала руку от абажура и посмотрела на меня. Её лицо не выражало ничего, кроме глубокого утомления: брови нахмурены, губы сжаты, а под глазами залегли тени ничуть не лучше моих собственных. Босые ноги лежали поверх скомканного одеяла, а рубашка была застёгнута как-то странно, будто Леви пропустила парочку верхних пуговиц. Воротник из-за этого перекосился, открывая плечо.
Я мгновенно прирос к нему взглядом и едва не прокусил губу.
— От меня что-то нужно, мисс? — сухо спросила Леви, не дождавшись ни единого слова. — Я… уже дремала. Хочу лечь, если вы не против.
Так, ну и что ты собираешься делать, умник? Хватит у тебя духу просто снять чужое лицо?
— Тут прохладно, — выдавил я, ничуть при этом не солгав: по комнате и в самом деле гулял сквозняк. — Не закроешь окно?
Безразлично дёрнув плечами, Леви поднялась на кровати во весь свой небольшой рост, аккуратно переступила на стол и повернулась ко мне спиной, чтобы проверить шпингалеты. Я кожей чувствовал её раздражение: наставница была последним человеком на планете, которого маленькая мисс Дим хотела видеть.