— Нет, благодарю.
— Уверена? — Пришелец тихо усмехнулся, проводя пальцами по усам.
— Ага.
Послушница быстрым шагом сбежала вниз, намеренно огибая Драчуна по широкой дуге и стараясь держать его в поле зрения, но…
— Я вынужден настаивать. — Голос пришельца упал почти до шёпота, а Леви невольно вскрикнула: пальцы, стиснувшие её локоть, обладали железной хваткой.
Драчун оказался рядом с ней в мгновение ока, не изменив ни позы, ни выражения лица, и даже воздух вокруг него колебался, как это обычно бывает при очень быстром движении.
— Кто вы? Что вам от меня нужно?..
Взгляд пришельца стал жёстким, а улыбка — колкой, будто стекло.
— А разве ты можешь мне что-то дать? Я щёлкну пальцами, и ты станешь роем новых духов этого места, чистым светом бытия без воли и памяти. Это так просто… так соблазнительно.
Леви почувствовала, как страх начинает одерживать верх в её внутренней борьбе. По спине полз отчётливый холод, и послушнице казалось, что если он достигнет головы, ею овладеет гибельная паника. Не поддаваться, только не поддаваться! Духи понимают лишь силу!
Да, силу… которой у неё нет.
— Тебе бы тоже могло понравиться. Знаешь, все эти мысли и мелкие тревоги, что копошатся в твоей голове и кажутся такими значительными… а если бы я помог всем этим глупым гусеницам стать бабочками? Зачем ты так держишься за зыбкие границы сознания?
— Отпустите.
Драчун склонился совсем близко, и тепло его дыхания зацепило прядь волос над ухом послушницы.
— Ты — лишь воздушный шарик, Мальва… один укол, и никто не соберёт воедино атомы, которыми ты наполнена.
Слёзы подступили к самому горлу Леви, но она держалась изо всех сил — даже несмотря на то, что пришелец видел её насквозь, ей казалось правильным душить медленно разрастающийся ужас.
— Ну? — протянул Драчун, почти мурлыкая. — Всё ещё считаешь, что тебе не нужно сопровождение там, где за любым поворотом могут быть создания, властные рассеять твою маленькую душу, как дым от сигареты?
Боль от его хватки неожиданно пришла Леви на помощь, став матерью злости — благословенной злости, лучшего из её новых друзей. Она вырвалась и отпрянула от пришельца и его насмешливой улыбки, хоть и осознавала, что это бессмысленно — если такому существу захочется стереть её в порошок, с этим ничего не поделать.
И если так, то она не погибнет трясущейся и запуганной.
— Ой, ну брось ты! — Драчун поднял руку, будто предупреждая тираду, которой Леви собиралась разразиться. — Угомонись, пожалуйста. Ты же знаешь, как всё это происходит — сильный жрёт слабого, а ты хоть и не в самом низу, но до верха тоже не дотягиваешь.
— Что, проголодался? — выплюнула послушница, отчаянно сжимая пальцы на грифе скрипки.
— Я?! Если и так, я бы не стал тратить время на тебя. Уж смирись с тем, что ты тут не самый лакомый кусочек.
— Кто ты такой?
— Нооходец, как и ты. А… вот оно что.
Выставив вперёд руку, покрывшуюся инеем, Леви отступила от драчуна на несколько шагов и для верности ещё помахала искрящимся запястьем:
— Видишь это? Это значит, что я слышу ложь.
— Знаю. Так ты, выходит, с Кроцеллом знакома? Хе, возможно, в этом случае ты и в самом деле обойдёшься без меня.
— Ты… а откуда ты его знаешь?
Драчун повернулся и зашагал вниз по склону, глубоко погружая ноги в слабо мерцающие травы. Духи-цветы его не боялись, не разлетались в стороны, как до этого от Леви; послушница проглотила ругательство и направилась следом.
— Кажется, ты хотела, чтобы я отстал, — произнёс Драчун, на ходу складывая руки за спиной. — Очень в твоём духе, да? Сначала отталкиваешь, потом носишься следом.
— Откуда ты знаешь Кроцелла?
Не замедляя шага, Драчун раскинул руки и обернулся вокруг себя, тихо посмеиваясь:
— Ты видишь этот огромный и совершенно пустой мир? Хорошие собеседники здесь на вес золота. Мы все друг с другом знакомы хотя бы через одно рукопожатие.
Дар молчал, а Леви злилась, понимая: ей только что скормили совершенно бессодержательный ответ.
— Ты Герцог?
— Скажем так, среди них я не буду бросаться в глаза.
Ритм пульсировал, уводя их мимо рощи, где Леви пыталась отдохнуть раньше. Световые существа продолжали медленно извиваться вдоль стволов, и то, как чётко была различима каждая мерцающая икринка в прозрачных плёнках, вызывало у послушницы острое удивление. Стебли трав за рощей скрещивались и переплетались, становясь более жёсткими.
— Но ты знаешь меня? Ты ведь сказал, что знаешь?
— Я ответил «И да, и нет», если помнишь. Будь, пожалуйста, последовательна.
— Ты издеваешься, — прошипела Леви, чувствуя вспышку унизительного румянца оттого, как небрежно Драчун бросался её же собственными словами.
Хохот был ей ответом:
— Есть немного. Я знаю твоё лицо и слегка понимаю, что тебя тревожит. Всего-то. Наблюдательному человеку не нужно даже особых способностей, чтобы научиться делать то же самое.
— Но где мы встречались?
— Мы не встречались.
— А чем ты здесь занимаешься?
— Хожу и смотрю.
Трава неожиданно сменила серебристый цвет на бледно-лиловый. Леви подняла взгляд и увидела, что небо тоже перекрасилось — вместо чёрно-белой бездны сквозь туман проступали оттенки кармина. Тревожно… и в то же время прекрасно.
Ритм продолжал служить им дорогой.
— Ну? — окликнул послушницу Драчун. — Спросишь ещё что-нибудь? Кажется, я весь день могу так играть.
Леви молча вызвала в памяти мелодию талых вод и окутала себя её разливающимися нотами. Таинственный спутник удивлённо вскинул голову, но не обернулся.
— Что ты там делаешь?
— Стараюсь не привлекать внимание тех существ, о которых ты говорил.
— Похвально. Отличный ход. Ты долго можешь поддерживать этот щит?
Послушница запнулась. Щит мелодии, выставленный ею вокруг силового источника в комнате, питался от самого источника, а себя она защищала всего-навсего второй раз.
— Как бы то ни было, — продолжал Драчун, — держи его, если получается.
— Куда ты идёшь?
— Куда глаза глядят.
Леви надоело задавать вопросы. Очевидно, её спутник здорово поднаторел в уклончивости, и она не сможет ничего узнать, если только он сам этого не захочет.
Впереди выросла угловатая громада, от которой исходило неприятное тепло, чем-то напоминавшее о серных источниках или гейзерах. Что это — гора или циклопический храм со странной, искажённой геометрией?
Трава как-то незаметно исчезла из-под ног, сменившись глинистой и влажной почвой; слух Леви уловил липкие музыкальные ритмы, от которых на душе становилось невообразимо гадко. В земле чувствовалось странное движение, будто она вот-вот собиралась ухнуть вниз. Драчун беззаботно шагал по этой неверной тропе босиком.
Вдруг мелодии завизжали и умерли, прерванные грохотом. По обе стороны от пути, отмеченного знакомым ритмом, взвились гигантские лапы, очень похожие на паучьи. Взрывая собой блестящий от густой слизи чернозём, они устремились к Драчуну, даже не дёрнувшись в сторону послушницы.
Леви вскрикнула, зажала себе рот и бросилась на землю. В руках её спутника что-то блеснуло; паучьи лапы бессильно подломились и рухнули на тропу, рассыпаясь клочьями прямо в воздухе. За долю секунды длинный блик описал круг и замер, превратившись в плоскую шпагу.
— Молодец, — сказал Драчун, оборачиваясь и улыбаясь, — быстро соображаешь. Ты бы ничем не помогла, а так тебя даже не заметили. Не будь здесь меня, оно бы вообще не вылезло.
— Что это было?
— А чтоб я знал. Какая разница? Поздновато спрашивать, не находишь?
Из багровых испарений с острым, ядовитым запахом выступили очертания разбитых колонн, изрезанных мутно светящимися трещинами. С каждым шагом земля под ногами булькала и задыхалась; циклопическая громада вела себя так, словно собиралась утонуть. Ритм, однако, сохранял темп и чёткость, поэтому Леви не чувствовала страха.
Тропа отчётливо вилась по левую сторону от странного сооружения на приличном расстоянии. Видимо, тот, кто её прокладывал, тоже не питал ни малейшего любопытства по поводу загадок тонущей горы. Ленивый кайман таращился на уныло торчащие обломки колонн, не отводя взгляда и тревожно помахивая хвостом.