На снегу плясали бледно-голубые отсветы, но до кромки леса было приличное расстояние, и губительный огонь не мог дотянуться до Леви и волка. Последний продолжал пить радостные ноты из прохладного воздуха и низко ворчать, выражая что-то вроде недоумения.
— Тоже так хочу… — пробормотала Леви, — научи, а?
Волк её не понял. Только нить связи снова завибрировала, передавая ей очередную порцию lumen naturae. О, господи, как же мало сил у неё осталось…
Но совсем скоро баланс восстановился, и Леви почувствовала себя так, словно проснулась после крепкого и сладкого сна. Двумордый дух смотрел на неё своими беспорядочными глазами и, кажется, был собою доволен. Послушница уткнулась носом в его шею, вспомнив, как делала то же самое с акита-ину по имени Близ, жившим у них с мамой пять лет назад.
Волк, видимо, счёт дело законченным и снова поднялся на лапы. Нить их связи, однако, никуда не исчезла, и по ней скользнула цепочка низких нот, которую Леви почему-то восприняла как имя. Она мысленно повторила звуки, и волк издал короткое рычание.
Невероятно… Дух назвался ей, и это значило, что эксперимент прошёл удачно. Что-то скажет Танцор, когда узнает!
Волк заскользил прочь, едва задевая лапами снег. Жуткая красота его чернильного силуэта вызвала в послушнице острое волнение; восстановив потерянный щит талой воды, она следила за тем, как волк растворяется в серебристой дымке отдалённого ландшафта. Они оба знали, что ещё встретятся, и наверняка не раз.
Леви встала, наслаждаясь обретённой силой мышц и чувствуя клубок чистой энергии в самом центре своего существа. Пространства Ноо вдруг показались ей почти родным местом, где она могла добиться всего, чего пожелает.
— Дурацкий риск, — протянул Драчун за её спиной.
— Да ладно? — Леви обернулась к нему, смахивая со лба волосы. — А почему ты не сказал, что снег на холмах опасен?
— Я забыл. Мне он повредить не может, да и у тебя свои способы защиты, так что…
Его слова звучали, как издёвка, но дар Кроцелла молчал.
— Зачем ты всё это устроила? — Старший Дух с любопытством смотрел на послушницу, скрестив руки на груди. — Если бы ты просто поглотила его остатки, мы давно продолжили бы путь. Зачем тратить время и подставлять себя под удар?
— Я не просила тебя дожидаться, пока я закончу. Торопишься — иди сам.
— Нет, погоди. Я хочу понять.
Леви, направившаяся было к подножию холмов, остановилась, удивлённая неожиданной серьёзностью собеседника. Шутливые ноты напрочь испарились из голоса Драчуна, а воздух вокруг него заметно дрожал, испуская чуть слышные ритмы волнения.
— Понять что?
— Почему ты действуешь не так, как проще? Ты получила бы то же самое, убив его. Это просто дух, жалкая тень чужого эго или старой легенды, у тебя не было причин с ним возиться. Они возникают тысячами и тысячами гибнут каждое мгновение.
— Уверена, что людей можно описать этими же словами.
— И люди точно так же поступают друг с другом, разве нет? Разве не таким мир был придуман?
— Не знаю, я при этом не присутствовала. Но, честно говоря, мне хотелось бы жить в мире, где в случае беды мне помогут, а не доедят мои останки.
— Сильный жрёт слабого, это естественно!
— Мало ли вокруг неестественного. Помощь — точно не худшая из таких вещей.
— Почему ты поступаешь не так, как поступило бы большинство твоих собратьев?!
— Я за них не отвечаю! — рявкнула Леви, потеряв терпение. — Но отвечаю за себя, и могу выбирать, какой след оставлю в мире, ясно тебе?
— Разве это важно?
— Для некоторых из нас — да. Если ты таких не встречал, это твои собственные трудности.
Кайман проскользнул мимо послушницы, повернул ленивую морду к спорящим и махнул хвостом, будто предлагая им заткнуться и следовать за ним. По-видимому, питомцу Драчуна не хотелось оставаться рядом с лесом ни одной лишней секунды, и Леви полностью разделяла его чувства.
— Практики из твоей Ассоциации назвали бы тебя дурой, — сказал Старший Дух, нагоняя её и обретая прежнее спокойствие.
— А я не стала бы с ними спорить, — безразлично отозвалась Леви. — Вот уж и правда никчёмная трата сил.
— В самом деле? Не думаю. Кажется, ты по-прежнему находишься в их власти, а?
Послушница закусила губу от досады. Всё-таки Драчуну удалось оставить за собой последнее слово.
Визги страдающего леса мало-помалу стихали. Когда Леви заметила, что небо начало светлеть уже по-настоящему, то от облегчения едва не выругалась. Синеватое зарево осталось позади и напоминало о себе лентами на небосводе, которые немного походили на северное сияние.
Ландшафт постепенно спускался вниз, и в привычном уже тумане проступали контуры тёмных зданий, стоящих тесно и упорядоченно, как это бывает в городах. Кругло мерцали фонари, и послушница отчего-то знала, что они готовятся погаснуть — рубеж утра был совсем близко.
— На всякий случай, — сказал Драчун, внезапно останавливаясь, — отсюда уже можно попасть в любое привычное тебе место. Даже в реальность, как это делают духи — если хватит сил не заглохнуть, конечно. Нет смысла искать вехи.
— Получается, мы пришли? — задумчиво спросила Леви. Дар Кроцелла снова утверждал, что Старший Дух не лжёт.
— Почти.
Резко выпрямившись, Драчун поманил каймана, и тот легко взобрался на своё место, цепляясь за старое пальто. Брошь в виде короны остро сверкала, притягивая взгляд послушницы.
— У меня есть к тебе просьба, Мальва.
— Слушаю.
— Прежде, чем ты решишь, куда двинешься дальше, я бы хотел, чтобы ты ещё немного прошлась со мной. Клянусь, тебе ничего не угрожает.
— Знаю. — Леви продемонстрировала Старшему Духу пустую левую руку. — Веди.
— Спасибо. Думаю, ты должна это увидеть.
Драчун направился к одиноким красноватым скалам, выступающим из предутренней дымки. Послушница машинально сосчитала — пять каменных столбов, тонкие и высокие, чем-то схожие с пальцами. Над ними плыли тусклые огни, а тропинка вилась между валунами и кустарниками. Ветви отбрасывали на землю такие причудливые тени, что Леви невольно прислушалась к их шепчущим голосам; слов было не разобрать, но звучание казалось стихами.
Под скалами кустарник рос гуще, но прямо в сердце ветвей ярко сияла огромная глыба льда, от которой исходил дух жестокого мороза, словно грызущего самое время.
— Что это такое? — осведомилась послушница.
— Сейчас узнаешь, — ответил Драчун, и в его голосе появились слегка виноватые нотки.
В глыбе льда проступало тело, которое сначала показалось Леви намертво вмороженным внутрь, но когда они со Старшим Духом подошли ближе, стало видно, что голова пленника чуть выступает над сияющей кромкой. Послушница напрягла зрение, всматриваясь в его лицо…
— Кроцелл! — Её собственный голос ударился о камни и рассыпался хрупкими трезвучиями.
Глаза сорок девятого Герцога были закрыты, а скулы изрезаны чёрными трещинами, тянущимися вниз по шее. Леви подбежала к нему, но резкий холод не дал ей дотронуться до щеки Кроцелла. Ритмы страдания монотонно бились вокруг льда и уходили в землю, заглушая шёпот кустарников.
— Что с ним произошло?! — Послушница обернулась к Драчуну, переминавшемуся с ноги на ногу чуть поодаль. — Отвечай!
— Рэйен… — натужно простонал Кроцелл. — Рэйен, это ты?
Избегая взгляда Леви, Драчун приблизился к глыбе льда и вытянул перед собой руку. Его пальцы мгновенно посинели и даже покрылись инеем, но Старший Дух всё равно щёлкнул Кроцелла по склонённому лбу. Сорок девятый Герцог с явной болью открыл глаза — потухшие и почти бессознательные.
— Салеос?..
— Он самый, — тихо проговорил Драчун. — Я пришёл извиниться, брат.
Лицо Кроцелла исказилось в странной гримасе — не то злость, не то ирония, не то страх.