— Второй Октинимос. А ведь я столько раз предостерегал Рэйен…
В голосе Герцога проступила безысходная горечь. Сейчас он ничем не напоминал то холодное, будто из мрамора вырезанное существо, которое посетило Леви, когда она унаследовала резервуары матери. Оно лишь слегка походило на человека.
Сейчас же человек лишь слегка походил на Старшего Духа.
— Жду не дождусь, когда у меня будет печать Марбаса, — прошипел Нетус. — Мне аж до коликов интересно, что затеяла эта мразь.
Вибрации ярости, исходившие от него, не укрылись ни от послушницы, ни от вскинувшего голову Кроцелла.
— Ты рискуешь. Мастер Тайны — лжец и двурушник. Возможно, он опаснее нас всех, взятых вместе. Один раз дотянувшись до твоей души, он изучит каждый её уголок. Он заставит тебя делать то, что нужно ему.
Бельторн сжал кулаки:
— Есть идеи получше, а? У нас очень мало времени. Я не хочу, чтобы Тансерд… э… преуспел.
Кроцелл встретился глазами с послушницей и улыбнулся:
— Мне нравится твоя мысль, Леви. Вот что, мальчик, подойди — я, как видишь, этой возможности лишён.
Передёрнув плечами, Нетус приблизился к ледяному пьедесталу Герцога, в пальцах которого уже трепетала, будто живая, прядь серебристых волос.
— Полагаю, ты знаешь, как это работает.
Зачарованно глядя на собственное запястье, Бельторн кивнул.
— Ну, пользуйся. Тебе это понадобится, когда будешь говорить с Марбасом. Знаешь, — Кроцелл постучал костяшками пальцев по льду и безнадёжно вздохнул, — я рад, что Леви может на тебя положиться. Мы, обитатели земли снов, обладаем гораздо меньшей властью, чем думают маги.
— Благодарю за доверие, милорд.
Когда Нетус поравнялся с Леви, его щёки горели, а глаза метали молнии. Послушница невольно залюбовалась очередным проявлением его эмоций: эти мелодии можно было слушать вечно…
Если только у них будет эта вечность.
Глава сорок первая. 27 октября 1985 года, 21:15, час Меркурия
«Сэр Файндрекс умер, чтобы жили вы».
Голос Тансерда эхом отдавался в моих ушах. Иногда мне казалось, что Второй Октинимос стоит за моей спиной и повторяет эти слова на разные лады — то насмешливо, то умоляюще, то злобно.
«Ты вынудил меня убить тебя и тем самым подвёл сэра Вайна, ничтожество».
«Пожалуйста, исчезни. Не заставляй меня совершать ещё одно убийство».
«Чем ты, крысёныш, вообще заслужил такую жертву?!»
А мой чердак здорово покосился. Напиться бы… Жаль, в ближайшее время шанса не предвидится — кажется, год жизни сейчас сменял бы на сутки пьяного забытья. Любопытно, думал ли Тансерд что-то из этого на самом деле, или я просто галлюцинирую всякой чушью?
Вечер был промозглым, от близкой реки несло сыростью. Третья годовщина смерти сэра Файндрекса — та же ночь, беременная бурей, то же самое чувство тяжёлой усталости, что и тогда.
За моей спиной стукнула дверь трейлера.
— Эй, ты там не мёрзнешь?
Я оглянулся на Терри, и мне захотелось задать ему тот же вопрос. Мои куртка и свитер грели, безусловно, лучше, чем его неизменная жилетка на голое тело.
— Нет, всё в порядке.
— Ты уверен?
— Вполне. А что такое?
Почесав затылок, Макферсон продемонстрировал полупустую пачку сигарет.
— Как тебе сказать. Вот эта хрень на столе валяется вторые сутки, а ты о ней и не вспоминаешь, хотя обычно по две такие выкуриваешь. Поэтому и спрашиваю.
При мысли о табаке на меня снова накатила тошнота — вроде той, которой я мучился после беседы с Ипос. Эй, а эта дамочка, часом, не подправила мои привычки?.. Что там говорит Соломонова Правда о самовольном вмешательстве Герцогов в жизнь смертных?
Хотя в последнее время мне стало казаться, что до этого закона никому нет дела.
— Пусть ещё полежит. — Я пожал плечами. — Убери куда-нибудь, если мешает.
— Как скажешь. И давай-ка внутрь, у тебя же вроде нет времени на простуды?
Нет времени, нет времени… Ещё один мучительный рефрен. Ни единой лишней секунды. Почему я сижу здесь, прямо на ветру, боясь шелохнуться?
— Чуть позже, Терри. Я пока занят. Э… думаю. Не беспокойся, серьёзно.
— Окей.
Ну же, ведь у тебя есть всё, что нужно…
Печать Марбаса холодит пальцы. Медный шестигранник, который чудом оказался у меня — вместо того, чтобы покоиться в опутанном чарами сейфе Тансерда. Я даже не до конца понимаю, за какие заслуги он мне достался — факты свалены в пёструю кучку на самом дне черепа, логические связи мертвы, и происходящее кажется дурным сном.
Руки дрожат, как у пьяницы. Лицо, так и оставшееся наполовину парализованным после схватки со Вторым Октинимосом, мерзко ноет. Что скажет Леви, когда увидит меня в реальном мире? Оттолкнёт ли её эта застывшая ухмылка психопата?
Соберись, идиот. Ты никогда этого не узнаешь, если сейчас не возьмёшь себя в руки!
Господи, снова швырять собственные мозги в кипяток, снова делить сознание с сущностью, которая и считает тебя чем-то вроде насекомого, хоть и не признаётся.
— Терри! — крикнул я и сам удивился своей охриплости.
— А? — послышалось со стороны трейлера.
— Окажи услугу, выгляни через час. Если буду валяться без признаков жизни, втащи меня, пожалуйста, в тепло — я там оклемаюсь.
— Хм. Ладно. Только не делай глупостей.
Я кивнул, не оборачиваясь. Макферсон задумчиво поскрипел дверью и добавил:
— Ну, если можешь.
Мир затих и как будто замер. Только ветер болезненно постанывал в верхушках деревьев. Я тупо пялился в глухое, беспросветно чёрное небо, и мне казалось, что ещё немного — и оно надвинется совсем близко, протяни руку — и сможешь постучать.
Печать толкнулась в ладонь, словно напоминая о себе.
Только шаг, один маленький шажок, и ты узнаешь всё, что хотел. Правда, чистая от домыслов, тайны, препарированные под микроскопом — ты дорого заплатил за них, и ты их получишь.
Чёрт, это точно мои мысли?..
Не желая поддаваться унынию и мутной сонливости, я набрал полные лёгкие осеннего воздуха и задержал дыхание, позволяя чувству отрезвляющей прохлады заполнить себя от головы до самых пяток. Ни одна звезда так и не выглянула, чтобы подбодрить меня. Добрых знаков я сегодня не дождусь.
Но Леви пожелала мне удачи, когда мы виделись последний раз, а что ещё, собственно, надо?
Грани печати медленно, но верно, начали теплеть. Крепко стискивая медь в руке, я шептал имя Пятого Герцога. Как хорошо, что сегодня мне не нужно устраивать демонстрацию…
На этот раз голова не опустела. Приглушённая боль стучала в затылке, усиливаясь с каждой секундой, словно кто-то нажимал пальцами на стенки черепа изнутри. Эти фантомные прикосновения скоро превратились в крошечные молотки, и мне пришлось стиснуть зубы.
Капля моего сознания, изолированная, точно батискаф, без единой эмоции наблюдала за тем, как разум заполняется чёрным дымом. Чувство присутствия росло медленно: очертания нездешней сущности проступали на ткани реальности, густея и расплываясь, словно кровь. Каждая мышца ныла от напряжения, и это было единственным телесным ощущением, которое мне удалось сохранить.
Впрочем, нет. Часть обоняния тоже осталась жить, и чувствовала она острый запах перца, ещё более мучительный оттого, что чихнуть я не мог.
— Ничего, привыкнешь, — сказал Марбас, скрестив руки на груди и глядя на меня сверху вниз.
Я с трудом поднял гудящую голову. Губы пересохли, а в горле клокотало, как при тяжёлой простуде.
— Если переживёшь, — добавил Пятый Герцог, усаживаясь на траву рядом со мной. — Что ж, Нетус Бельторн, поздравляю с переходом в высшую лигу. Герцоги признают тебя, даже если твои коллеги — нет.
— Завязывай льстить. — Я поморщился, хоть Дар Кроцелла и не подавал никаких сигналов. — Нет настроения.
— Вижу. — Марбас ухмыльнулся, обретая своё обычное сходство с большим чёрным котом. — Извини, я нарочно. У меня, знаешь ли, тоже есть повод для злости.
— Это ещё какой?
— Не каждый день меня обещают в рабство таким людям, как Фредерик де Вриз. Если бы я хотел служить его целям, я нашёл бы способ и без твоей помощи.