— Мне… потребуется время, миледи.
— Понимаю.
Коротко кивнув, Второй Октинимос направился к выходу. Разумеется, Леви для него не существовало, и он прошёл мимо, зацепив её плечо своим. Вибрации ярости и боли окутывали его, точно облако духов.
И выражение, исказившее лицо Джеффри Тансерда, не имело ничего общего со смирением.
Справившись с колючей дрожью, родившейся от прикосновения к его эмоциям, Леви вступила в комнату. Пространство больше не сопротивлялось — даже цвета стали чуточку ярче.
Послушница напрягла волю и замкнула ритмы сновидения на себя, будто поймав ладонью мыльный пузырёк, созданный чужим дыханием. Леди Вендева вздрогнула у стола, её глаза расширились; она прижала пальцы к вискам и потрясла головой, будто пытаясь проснуться…
Напрасно. Её сон захвачен, и она не сможет его покинуть, пока не выслушает всё, что Леви намерена ей сказать.
Взгляд Первой обрёл ясность, а на лице проступило раздражение. Она скрестила руки на груди и нахмурилась, порывисто откинув голову — совсем, как Нетус. Сходство манер обоих Бельторнов было поразительным, особенно с учётом их взаимоотношений.
— Кто здесь? Представьтесь. Подглядывать за чужими снами — верх неприличия.
Леви сделала ещё несколько шагов вперёд, окончательно погрузившись в ароматы кофе, книг и древесины. Музыка снова изменилась — сейчас граммофон звучал тише и язвительнее, будто втайне смеясь над упавшей челюстью леди Вендевы.
— Рэйен?.. Как это возможно?
— Нет. — Послушница улыбнулась, испытывая странную уверенность в том, что именно улыбка обескуражит Первую сильнее всего. — Не Рэйен. Я Леви. Её дочь.
Неимоверным усилием воли Вендева стёрла с лица изумление. Её эмоции звенели смятением — намного, намного большим, чем она желала показать.
— Леви Дим?.. Но твоя Инициация ещё не состоялась. Ты ведь понимаешь, что призналась в нарушении порядка Очищения?
Не дожидаясь ответа, Первая вернулась к стенке с книгами и взяла с полки свою чашку. Заглянула, усмехнулась, вытряхнула из неё пару светлячков и снова подняла глаза на послушницу.
— Так ты, значит, нооходец, как и твоя мать. Она тебя обучила?
— Не успела, — Леви тряхнула головой. — Я сама.
Леди Вендева подняла брови:
— Интересно. И достойно уважения. Что ж, я думаю, мы никому не скажем об этом маленьком недоразумении. Будь добра, скрывайся получше: не хочу, чтобы Джеффри снова мне надоедал. Он считает, что несколько дней сна очистят твой разум перед посвящением, но я уже устала от его вечных предосторожностей.
Послушница фыркнула:
— Значит, вот так он объяснил мою летаргию?
— По-твоему, у неё иные причины?
Глубоко вдохнув и невольно сцепив руки, Леви кивнула на табуретку, маячившую между столом и высоким резным комодом:
— Может быть, вы присядете, миледи? Мне действительно нужно с вами поговорить. Я не позволила бы себе беспокоить вас визитом, если бы не вопрос жизни и смерти.
— Моя дорогая, будь или вежливой с самого начала, или грубой до самого конца. — леди Вендева усмехнулась, вскидывая подбородок. — Если хочешь знать, вежливость тебе не идёт. Так о чём ты собираешься со мной беседовать?
Леви сглотнула, борясь с волнением.
— О вашем внуке. И о преступлении, в котором его обвинили.
Плохое, плохое начало! Лицо Первой мгновенно превратилось в гипсовую маску, вполне годящуюся для устрашения какого-нибудь африканского племени. Она не выражала ни злости, ни гнева, ни боли — она выражала полное и беспросветное ничто.
— Нам не о чем говорить. Меня не интересует его судьба.
Это было сказано таким тоном, что Леви почувствовала себя летящей в пропасть с огромной высоты. Нет, не может быть… неужели всё потеряно?
За собственным ужасом послушница не сразу различила знакомую волну холода на левой руке. В немом изумлении она подняла ладонь, едва веря глазам: мерцающий узор инея на пальцах, микроскопические ледяные искры в воздухе…
— Вы лжёте, — сказала Леви, поразившись спокойствию своего голоса. — Может, попробуем ещё раз?
Пальцы леди Вендевы нервно впились в чашку.
— Какой нелепый трюк. Он должен меня в чём-то убедить?
— Этот «трюк» — Дар Герцога, и он позволяет мне отличать правду от вранья. Вы себе даже не представляете, какую свалку я уже разгребла в Ассоциации с его помощью. Мне есть, что вам рассказать — и о Нетусе, и о Джеффри Тансерде, которому вы так безгранично доверяете. Уверены, что не хотите развлечься историями?
— Какая наглость! Ты полагаешь, я стерплю подобные речи от послушницы?!
— Вам придётся.
— Что ты можешь знать о делах Ассоциации? Ты ещё даже не инициирована!
— Судя по всему, сейчас я знаю куда больше вас. Когда вы-то в последний раз интересовались, что тут происходит? Когда смотрели своими глазами, а не через отчёты сэра Джеффри?
Первая вдруг ссутулилась и разом постарела. Лицо её, впрочем, так и осталось каменным.
— Не знаю, к чему ты ведёшь, и не хочу знать. Я ещё раз повторяю: меня не волнуют дела Нетуса Бельторна.
Леви со вздохом продемонстрировала ей руку, которая покрылась новым слоем льда раньше, чем сошёл прежний.
— Вы можете испытывать мой Дар, сколько захотите. Я не против. Сон будет длиться, пока я его поддерживаю.
— Не дразни гусей, дорогая. Твои силы иссякнут гораздо раньше, чем я поверю в ценность этих… историй.
— Как скажете. Но некоторое время у меня всё же есть.
Леди Вендева молча развела руками, улыбнулась и села на табуретку, расправив плечи. Её ладонь скользнула по обложке тёмно-красного тома, лежавшего на комоде. Мгновение — и Первая раскрыла книгу на середине, заслонившись ею от Леви.
— Что ж, ты права в одном — я не могу запретить тебе говорить. Но слушать я не обещаю.
Ладно, всё лучше, чем полное отрицание. Послушница невольно сжала кулаки, словно перед броском в атаку.
— Если судьба внука действительно значит для вас столь мало, то вам, возможно, не будет больно слышать, что совсем недавно его пытались убить.
— Закономерно. — Леди Вендева пожала плечами, не отрываясь от книги. — Если он чему и научился, так это наживать врагов.
Леви неожиданно поняла, что скалится от злости и обиды за Нетуса. Возможно, Первая очень плохо знает человека, которого растила, как своего будущего преемника… Если она думает вот так, стоит ли удивляться отношению остальных членов Ассоциации?
— Друзья у него тоже есть, как видите, — резко сказала послушница, изо всех сил стараясь оставаться спокойной. — На всякий случай, если вам вдруг станет любопытно, удар нанёс сэр Джеффри.
Раскрытый том слегка дрогнул.
— Чушь. Ты бредишь, дорогая. Или повторяешь ложь за кем-то другим — может, за моим дражайшим потомком? Если так, ты на редкость легковерна.
— Знаете, я слышу это чуть ли не каждый день с момента приезда в Трипл Спайкс. Но я видела их схватку собственными глазами.
— Невозможно.
— И тем не менее, это правда. Джеффри Тансерд считает, что убил Нетуса, и через три дня собирается убить меня. И гибель моей матери — тоже его рук дело.
— Господи. — Леди Вендева чуть опустила книгу; в её широко раскрытых глазах удивление смешалось с жалостью. — Да ты, кажется, веришь своим словам. Девочка, ты либо что-то неправильно поняла, либо стала жертвой безумной интриги.
— Ещё нет, — сердито фыркнула Леви, — но скоро стану, если вы не вмешаетесь.
— Ты отдаёшь себе отчёт в том, что говоришь?
— Полностью. Хотите, поклянусь?
— Зачем сэру Джеффри убивать тебя?
— Вам всё-таки интересно?
Первая со вздохом положила том на колени и коснулась ладонями висков.
— Если будущий член Ассоциации приходит ко мне в таком состоянии, я не могу им пренебрегать. Ты, безусловно, напугана. И Джеффри говорил, что серьёзно ошибся с выбором наставницы для тебя. В преддверии Инициации твой разум может быть расстроен. Возможно, я поступлю правильно, если порекомендую отложить её до тех пор, пока ты не восстановишься.