- Вряд ли, Петрович. Может, эта... эпидемия какая?
- Блин, не подхватить бы! Меня супружница живым закопает...
Никаких других мыслей, кроме отравления или эпидемии, мне тоже в голову не приходило. А зря. Что ж это получается, братцы?! В течение двух минут три человека практически одновременно выпадают в осадок, а четвертый - едва не выпадает! Не слишком ли для эпидемии?! А если они отравились, к примеру, какой-то дрянью прямо в салоне - то почему только эти везунчики, а не все поголовно?
Грибов на всех не хватило?!
"Скорая" задерживалась, врача среди людей на остановке не нашлось, и мы сделали, что могли: уложили пострадавших поудобнее, расстегнули на них одежду, чтоб легче дышалось... Что еще? А ничего! Никто просто не знал, что еще можно сделать!
Собрались вокруг - только мужики с сигаретами отошли чуть в сторону; ждали "Скорую".
Второй курсант, однокурсник лопоухого, еще раз сбегал к телефону.
Вернулся.
- Обещали вдогон две машины выслать. Первая уже выехала.
- Да где ж они ездят, мать их?!.
Старик вдруг дернулся, глубоко вздохнул и обмяк. Ленчик с курсантом бросились делать ему искусственное дыхание - и тут рядом завизжали тормоза...
Машины "Скорой" забрали всех, кроме очухавшегося курсанта в испачканной форме. Но, судя по хмурым лицам врачей и санитаров, старику уже было не помочь, да и дела остальных оставляли желать лучшего. Плачущая женщина уехала в машине вместе с сыном; народ начал мало-помалу расходиться. Троллейбусов снова не было.
- Может, такси поймаем? - предлагаю я, чтоб хоть что-то сказать.
Давило на меня это молчание, прямо как могильная плита, - а говорить-то особо и не о чем.
- Давай, - соглашается Димыч, а неразговорчивый Ленчик только кивает.
Я даю. В смысле, лодхожу к краю тротуара и изображаю Ленина на броневике.
За одним исключением: вместо кепки (не люблю!) голосую рублем; точнее, гривной.
- Ты понимаешь, Димыч... - бросаю я через плечо, провожая взглядом очередную тачку, водителю которой мои деньги не нужны.
- Ну?
- Не нукай, не запряг. Видел, когда Монах в бега ударился, он, по-моему, как раз этих бедолаг толкал?
- Да, точно, - хмуро соглашается Ленчик.
- Монах напролом лезет к выходу - и через минуту народу становится плохо. Ничего не напоминает?
- Бои без правил. Убитый американец, - сплевывает Димыч сквозь зубы.
- Умница. Это, конечно, бред, но...
В воздухе повисает пауза.
Так оно и бывает. Хорошо читать триллеры в глянцевых суперобложках и временами посмеиваться над незадачливым героем: ну вот же она, разгадка, на поверхности лежит - а он, балбес, не видит! И лезет прямо в лапы очередного монструоза-маньяка.
Читать об этом - хорошо. Писать самому - тоже неплохо. Наверное. Чувствовать себя этаким мэтром, знающим и проницательным, сидя в уютном кресле или лежа на диване. Зато когда петух клюнет... Сколько вам понадобится доказательств, чтобы поверить в невозможное? И когда вы наконец поверите, - не будет ли слишком поздно?..
Что скажете?.. И что скажу я?!
Его Величество Читатель любит определенность. "Подробности - Бог!" говорит Его Величество Читатель, машинально цитируя классиков; и сия правота неоспорима, ибо Его Величество Читатель всегда прав. Ты, дерзец, хочешь оспорить? - закройся в своей падающей башне из слоновой кости, захлопни поддувало и не вякай. Пейзаж, натюрморт или батальное полотно так во всю стену, холст-масло-золоченый багет, и чтоб без сомнений, чтоб ясно: кто на ком женился, победил или проиграл, откуда вышел и куда зашел, и если чьим-то духом пахнет, так разъясните на пятидесяти страницах плюс примечания: чьим и на кой черт?!
О св. Фома, покровитель реалистов! - ну почему, почему мне, грешному, больше по душе наивный дурачок из рассказа Акутагавы, который доверчиво шагнул в небо с вершины сосны и зашлепал босыми пятками по облакам? Почему я тоскую, глядя на холст-масло-золоченый багет, предпочитая обстоятельности пейзажа одинокую ветку, что протянулась из верхнего угла наискосок - через пустоту бумаги или шелка?! Я смотрю на ветку, и мой ветер ерошит хвою, моя скала незыблемо стоит внизу, моя пичуга назойливо орет, кружась в смолистом аромате! Вместо почетного места зрителя мне предлагают неуют участника, место соавтора, открытое всем ветрам; и я иду, выхожу на подмостки, я тоже, я здесь, я - мы вместе...
Я шагаю в небо с вершины сосны, зная заранее: далеко не всегда можно пойти по облакам.
Но и стоять в отдалении, в безопасности и покое, разглядывая сосну, небо и скалу в лорнет с единственной целью отметить - да, небо, да, сосна, да, скала, вы совершенно правы, все как в жизни!.. О св. Фома, покровитель реалистов, почему обошел ты меня милостью своей?!
Поздно сетовать.
Поздно.
Рядом останавливается такси.
- На Пушкинский въезд, - говорю я.
- Сколько денег? - тускло интересуется водила, конопатый парняга в спортивном костюме, похожем на мой.
И я ловлю себя на гнусной мысли: мне чертовски хочется рвануть дверцу на себя, за уши выволочь таксиста наружу и...
- Пятерка, - отвечаю, хотя вначале больше трешки давать не собирался.
- Поехали.
ДМИТРИЙ
Телевизор я смотреть не люблю. Обычно он показывает всякую лабуду. Другое дело - видео. Тут уж командуешь ты сам, а не программа телепередач. А еще лучше - книжку почитать. Однако читать сейчас не получалось: в голове калейдоскопом вертелись обрывки завтрашней главы, и не стоило мешать им складываться в мозаику сюжета, расцвеченную красками метафор и образов. Ишь, завернул, писака хренов... ну и завернул. Жалко вам, что ли? А по телику сегодня как раз намечалась передача "Еше не поздно" - одна из немногих, которые я иногда проглядываю.
Когда мозги расслабить надо.
- Пап, ты что смотреть будешь? - раздался из соседней комнаты голос Сережки.
Ну конечно, любой повод волынить уроки этот малолетний хитрец использует на все сто!
- "Еще не поздно".
- Фильм? С Ван Даммом?!
- Нет, передача. Без Ван Дамма. Местная.
Вздох разочарования, способный растрогать скалу.
- А до мультиков она закончится?
Я глянул в программку.
- Закончится. Мультики после нее. Я тебя позову. А уроки сделал?
- Вот, последний пример по математике решаю. Украинский и русский уже.