— Вы не понимаете, что говорите, Нола Хи! — загремел Соманклитансвт. — Вы этого не знаете и не можете знать, поскольку вам никогда не будет дано созерцать Священную Трехмерность!
— Понтифик не посмеет, он не посмеет этого сделать, — повторял Нола Хи дрожащим голосом маленькой девочки. — Не нарушать границы нашей территории, ни при каких обстоятельствах. Нет — никогда!
Не говоря больше ни слова, Соманклитансвт скрестил на груди свои длинные руки и запахнул богато украшенную тунику, как будто задернул занавес. Он склонил голову, и спустя мгновение возвышение для ораторов опустело.
Глава 6
Гхок — это не что иное, как большая космическая муха со светящимся сердцем, которая его очень сильно любит. Ему нравятся гхоки!
Чудовище было огромным. Оно излучало ярко-зеленый свет и придавало всему окружающему вид какого-то нереального жуткого кошмара. Едкий запах тления смешивался с ядовитым, сладковато-горьким запахом, который шел от переливающегося через край желудочного сока или чего-то еще более противного. Оно было чужеродным, внушающим дикий страх. Его многоглазая, безротая морда безучастно и бездумно смотрела вниз на перепуганного теладинца, тело которого уже было готово впасть в защитную каталепсию. Самым отвратительным в чудовище был, пожалуй, его широкий подвижный хвост, извивавшийся где-то внизу, между полосками изрезанной стены, и пытавшийся пробраться в палатку. На самом конце этой длинной конечности, которая в форме буквы «У» изгибалась вокруг тела твари, была безгубая пасть, усеянная острыми клыками. Нопилей в ужасе смотрел на жующие челюсти. Между зубов и из отверстия пасти твари свисали клочки кожи и куски мяса животных, ставших ее добычей, а также остатки темной кашеобразной массы, по которой стекала тонкая нить светящейся зеленым цветом жидкости, падающей мелкими каплями на днище палатки. В тех местах, где капли попадали на прочный материал, он начинал коробиться, покрываться пузырями и в конце концов с треском лопался.
Перепуганный теладинец вдруг осознал, что все еще держит в левой лапе клинок многофункционального устройства. Зверь был очень большой и опасный. У него были огромные полупрозрачные крылья, которыми он размахивал возле изуродованной палатки. И кроме того, его туловище выделяло сильнодействующую коррозийную жидкость.
Нопилей посмотрел на приближающийся прожорливый хвост, потом на клинок. По сравнению с драконом джунглей клинок был таким маленьким, просто крошечным! Ни один теладинец не смог бы поранить себя таким оружием, в этом отношении теладинские инженеры по технике безопасности проделали большую работу. Нопилей сглотнул и переложил клинок в другую лапу. Может быть, справа он сможет лучше ударить? Прожорливая пасть, принюхиваясь, приблизилась еще немного.
— Йааашшш! — закричал Нопилей, с трудом ворочая языком.
Защитное оцепенение набирало силы. Это был конец! Острые когти существа, разодравшего стены палатки так, будто это была тонкая алюминиевая фольга, сейчас разорвут его на куски, как только каталепсия сделает его абсолютно беспомощным. Тогда эта прожорливая пасть доберется до него! Он боялся, он безумно боялся.
Но — когти, тонкая фольга, клинок… Перед его внутренним взором возникло видение, будто освещенное одной-единственной стробовспышкой.
Не раздумывая, он инстинктивно шлепнулся на спину. Резкая боль пронзила позвоночник, когда он упал на какой-то острый предмет, но он не обратил на это внимания, быстро перевернулся и покатился к задней стене палатки. Нопилей даже не замечал, что из его глотки вырываются хриплые звуки, нечленораздельные, не по-теладински писклявые и пугающие одновременно.
А прожорливая, чавкающая пасть не отставала от него. Добравшись до стены, Нопилей выпрямился и ткнул в нее клинком. Пьезопалатка заскрипела, но не поддалась. Материал сильно растянулся, интенсивно сопротивляясь, будто был сделан из эластичной резины.
Теладинец сильно зашипел, когда его коснулась вонючая прожорливая пасть. Капля кислоты из безгубой пасти чудовища упала на правую ногу Нопилея. Плотоядно принюхиваясь, гигантское насекомое втянуло в себя едкий запах горящей кожи, а капля кислоты, слегка дымясь, миллиметр за миллиметром въедалась в чешую теладинца. Но Нопилей не обращал на это внимания. Подгоняемый страхом, он судорожно пытался проколоть стенку палатки, снова и снова размахивая ножом, сопя, рыча, ни о чем не думая. Он хотел только одного: выбраться отсюда!