Боль затуманила глаза Рауди, и снова Нора спросила себя, было ли это следствием физических страданий или того, что он навсегда потерял Валерию.
Рауди не понимал, а Нора не могла объяснить ему, что Валерия никогда не полюбила бы его. Судьба Валерии решилась в тот миг, когда она «встретила доктора Колби Уинстона. Что бы Рауди ни сделал или ни сказал, это ничего бы не изменило.
Рауди достаточно пришел в себя, чтобы поинтересоваться:
— Куда вы уходите?
— Я вернусь, — пообещала она.
Сдержав слово, она возвратилась несколько минут спустя вместе с Карен Джонсон. Карен заговорщически прятала за спиной правую руку.
— Пошли вон отсюда, — заявил он, глядя на Карен.
— Чуть позже, — ровным голосом возразила Нора.
Карен выжидающе взглянула на Нору, та кивнула.
— Что это? — прорычал он, когда Карен вынула из-за спины шприц. Она поднесла его к свету и выдавила несколько капель лекарства.
— Мистер Кэссиди, вам надо сделать укол, — объявила Нора.
— К чертовой матери!
Нора подумала, что протесты Рауди слышны по всей больнице, но они не могли испугать ее с Карен. Нора держала его руку неподвижно, в то время когда Карен делала инъекцию.
При первой возможности Карен покинула комнату. Нора же пододвинула стул и спокойно уселась. Рауди был в бешенстве и даже не старался скрыть свое недовольство.
Нора взглянула на часы и спокойно ждала. Минуты три он ругался, потом затих, не находя больше слов. Черные глаза негодующе смотрели на нее.
— Вы закончили? — вежливо спросила она, когда его голос опустился до шепота.
— Не совсем. Я… буду… жаловаться… на такое обращение…
— Я могу сообщить вам имя администратора, — участливо произнесла Нора, — его зовут Джеймс Болтон.
Он бормотал что-то едва слышно. Нора знала, что это следствие действия медикаментов. Глаза его слипались, он резко открыл их, потом веки снова бессильно опустились.
— Я хочу, чтобы вы знали, что мне это не нравится. — (Она подивилась его упорству.) — Знаю, но это поможет уснуть, а вам надо уснуть.
Он начинал успокаиваться.
— Я думал, что умер, — чуть слышно произнес он.
Чудо, что он уцелел при крушении самолета. Нора благодарила Бога, что так случилось. У нее было на это много причин.
— Вы совсем не умерли, мистер Кэссиди.
— И ангел пришел посетить меня, — голос его прерывался, — весь в розовом. Такой прекрасный, что мне почти захотелось умереть.
— Теперь спите, — настойчиво произнесла Нора, сердце ее затрепетало от его слов. Он запомнил ее приход. Теперь, под действием успокаивающих, он снова заговорил о нем.
Она собралась уходить. Хотя глаза его были закрыты, он протянул ей руку.
— Не уходите, — пробормотал он. — Останьтесь… еще чуть-чуть… Пожалуйста.
Она подала ему руку и поразилась тому, как он сжал ее. Это прикосновение оказало на нее странное воздействие. Боль отпустила, это было видно по расслабленному выражению его лица. Нора не знала, зачем она погладила Рауди по лбу и ласково убрала с лица волосы. В ответ он улыбнулся.
— Ангел, — прошептал он снова. Через секунду он уже крепко спал. Рука его разжалась, но Нора еще долго сидела возле его кровати.
Когда вечером Нора возвратилась домой, ее отец Дэвид Блумфилд сидел на крыльце их большого дома. Он все еще не полностью оправился после операции, быстро уставал и любил посидеть, отдохнуть, наслаждаясь летним теплом и любуясь на яблоневые деревья.
— Как наш пациент? — спросил он, едва Нора ступила на порог.
— Физически мистер Кэссиди поправляется. К сожалению, настрой у него неважный.
— Я мог бы кое-чему научить этого парня, — усмехнулся Дэвид.
Нора заулыбалась. Пребывание ее отца в больнице оказалось тяжелым испытанием не только его собственной выдержки, но и терпения всего медицинского персонала. Дэвид был не самым покладистым больным, особенно когда пошел на поправку. Его горячее желание поскорее вернуться домой выражалось открыто и громогласно. Колби как-то заметил, что Дэвид стремился, чтобы весь персонал возжелал его выписки не меньше, чем он сам.
Нора присела на ступеньки и расслабилась. Большую часть дня она провела в предоперационной и очень устала.
— Папа, — осторожно начала она, облокачиваясь на перила. — Что ты имел в виду, когда сказал Стеффи, что Рауди объявился как раз вовремя?
Несколько мгновений отец молча смотрел на нее.
— Я это говорил?
— Так мне передала Стеффи, — улыбнулась Нора.
— Значит, так оно и есть, — пожал плечами ее отец.
Нора сняла с головы форменную шапочку и поднялась по ступенькам. Заходя в дом, она услышала, как посмеивается ее отец, и удивилась, что показалось ему таким смешным.
С тех пор как с ним случился инфаркт, Дэвид Блумфилд приобрел обыкновение выдавать романтические «предсказания» относительно двух старших сестер Норы. Нора надеялась, что он не будет делать подобные замечания насчет нее самой.
Валерия и Колби оказались первыми, кто удостоился его внимания. Любой, у кого было хоть чуточку мозгов, не мог не заметить их отношений. Не нужно было нанимать детектива, чтобы понять, что они влюблены друг в друга. Естественно, и у них были свои проблемы — но у кого их не бывает?
Когда их отец очнулся после операции, он заявил, что побывал в «жизни после смерти» и беседовал с Грейс — матерью девушек, которая умерла несколько лет назад от рака. Он сказал, что заглянул в будущее и теперь точно знает, за кого выйдут замуж его дочери. Сами того не желая, Валерия и Колби послужили доказательством правдивости его предсказаний. Любому было ясно, что они поженятся. Никто в больнице не удивился, когда Колби подарил Валерии обручальное кольцо. Но ее отец две недели сиял от счастья, что оказался прав.
Еще больше усложнилась ситуация, когда спустя короткое время Стеффи и Чарлз полюбили друг друга, точь-в-точь как предсказал отец. Но это тоже было вполне объяснимо. Стеффи втайне любила Чарлза вот уже три года. То же чувствовал к ней и Чарлз Нора не любила лезть в чужие дела, но вскоре после приема Стеффи домой стало ясно, что они с Чарлзом предназначены друг для друга. Желание построить совместную жизнь было сильнее всех различий между ними.
Их любовь устояла даже перед трехлетней разлукой.
Когда Стеффи и Чарлз объявили о своей помолвке, Дэвид только что не кричал от радости. Все случалось именно так, как он предсказал, выйдя из клинической смерти. Но этим дело не кончилось. Он пошел еще дальше. Теперь он настаивал, что знает, когда родятся внуки.
Первой родит Валерия, объявил он, у нее будут мальчики-близнецы через девять месяцев и три недели после свадьбы.
Он сказал также, что Раули правильно сделал, отвергнув кандидатуру Валерии на должность заведующего Северо-Западным филиалом, так как она скоро станет матерью двоих сыновей…
Никто не знал, что на это ответить. Тем более что Валерия заверила Стеффи и Нору, что ни она, ни Колби не собираются так скоро обзаводиться потомством.
Они решили, что лучше предоставить отцу думать, как он хочет. Он никого не обижал, а разговоры о будущем явно доставляли ему удовольствие.
Но в то же время эти заявления волновали сестер Блумфилд. Колби заверил их, что у него и раньше были пациенты, перенесшие клиническую смерть, которые говорили подобные вещи. Со временем это пройдет, заявил он с уверенностью.
Однако Нора не могла не заметить, что отец не сказал ничего о мужчине в ее жизни. Правда, очнувшись после наркоза, он намекнул кое о чем. Он улыбнулся Hope и пробормотал что-то насчет шести ребятишек. Позже она поняла: он предсказал, что она станет матерью шестерых детей.
Идея была нелепа. Но, слава Богу, потом он больше ничего об этом не говорил. Нора была профессиональным медиком и отказывалась принимать всерьез его загробные видения. Не хотелось ей и обсуждать эту тему. Любой, кто был знаком с обеими парочками, понял бы, что они поженятся, и без откровений Дэвида Блумфилда.
— Рауди Кэссиди — хороший человек, Нора, — раздался голос отца. — Будь с ним терпелива.
Задержавшись в дверях. Нора постаралась выкинуть ковбоя, как она все еще мысленно называла его, из головы. Рауди был злым и раздражительным, ей совсем не хотелось с ним общаться. Нора не испытывала ни малейшего желания завязывать близкие отношения с таким избалованным эгоистом. Будь с ним терпелива, повторила она про себя. Если кому-то и надо быть терпеливее, то это самому мистеру Кэссиди.