Более проникновенно теперь, и также не спеша. Губы ее разомкнулись, выпустив навстречу ему слабый гортанный стон. Рука скользнула вверх по его плечу, судорожно вцепившись в него, и тут же безвольно повисла. Пахло лошадьми, травами, и еще чем-то, похожим на зарницу в небе.
"Он вернулся", - это все, что успела она подумать, и впала в забытье.
Она была всем, чего только мог он желать. Держать ее в объятиях, как сейчас, чувствовать в ней такую же томительную дрожь, что пронзала его самого - что могло сравниться с этим?
Ее уста, казалось, были созданы для того, чтобы слиться с ним воедино; а вкусы, что таили они в себе, были спелыми, глубокими и таинственными.
Но довольно. На сей раз довольно; податься назад, смириться с ноющей болью, какую, бывает, причиняет недолеченный зуб.
Он уже видел, что будет дальше; чувствовал, как будет лежать с нею в теплой траве, подмяв под себя - тело к телу, плоть к плоти; как плавно, горячо и неистово будет извиваться она под ним, и как, после долгой-долгой прелюдии, он, наконец, глубоко погрузится в нее.
Но на сегодня ее губ достаточно. Он позволил себе помедлить, вкусить сладость, выказать обладание ею и элегантно отстраниться, прихватив с собою обещание большего.
Чтобы унять мелкую дрожь в руках, провел ими по ее лицу и укрыл в волосах. Щеки ее разгорелись румянцем, и от этого она казалась ему еще милее. Как же он мог забыть, до чего она хрупка, словно тростинка; какою неподдельною искренностью и обаянием лучатся ее глаза.
Он не спешил убрать руку с ее волос и только сдвинул брови, когда в сознании, одно за другим, пронеслись видения. - В тот раз волосы были длиннее, а щеки омочены дождем.
У нее пошла кругом голова. В буквальном смысле; а ведь она всегда считала эти слова нелепицей, романтической бредней. И, однако же, пришлось приложить руку к виску, чтобы прийти в себя. - Что?
- Когда мы встречались здесь прежде. - Он улыбнулся вновь.
Явления, подобные магии и провидению, казались ему столь же естественными, сколь осознание того, что эта женщина владеет его сердцем отнюдь не с этой минуты, когда ощутил он ее бесподобный вкус. - Я так давно хотел поцеловать вас.
- Мы не так давно знакомы.
- Давно. Поцеловать еще раз, чтобы напомнить?
- Думаю, не стоит. - Понимая, что выглядит глупо, она все же подняла упреждающе руку. - Это оказалось чуть сильнее, чем я могла подумать, а потому нам лучше... держаться друг от друга подальше.
- До тех пор, пока не продолжим с того места, на котором остановились.
Она безвольно опустила руку. Если в чем и была она сейчас уверена, так это в том, что он не станет давить на нее или предпринимать иные неуклюжие и нежелательные действия. Однако какое-то мгновение она испытующе смотрела на него, и мельком же заглянула вглубь себя.
- Не знаю, продолжим ли мы.
- Довольно и того, что об этом знает один из нас. Меня ждут, я должен поторопиться. - Пальцами обеих рук он провел вниз по ее щекам, как бы норовя захватить с собой это последнее касание. - Вечером разыщу вас.
Прежде чем перемахнуть через стену, взглянул на нее еще раз и уловил выражение ее лица. - Вы ведь не такая неженка, чтобы отказаться прийти только потому, что вам понравилось со мной целоваться.
Злиться на него за то, что он угадал ее намерение, не стоило. Она спокойно развернулась и принялась складывать принадлежности. - Да, я не неженка. И мне нравилось целоваться с мужчинами и раньше.
- Охотно верю, Шаннон Бодин, но целоваться с мужчинами, подобными мне, вам не доводилось никогда.
Он пошел прочь, насвистывая. Убедившись, что ему не будет слышно, она рассмеялась от души.
Надо же было так смутиться, когда речь зашла о свидании, - не ей ли на днях стукнуло двадцать восемь; привычная череда встреч первых и последних, обыденная роль в игре на двоих.
А вот Брианна, пожалуй, смутилась всерьез - засуетилась, захлопотала, как беспокойная мать накануне студенческого бала. Шаннон только улыбалась, думая об этом; та же норовила отутюжить ее платье или одолжить свое; дважды поднималась к ней в комнату, чтобы подобрать к наряду аксессуары и туфли.
Когда же Шаннон, спустившись вниз, предстала перед Брианной в широких повседневных брюках и скромной шелковой блузке, она полагала, что сильно ее разочарует.
Брианна, однако, не преминула отметить, что выглядит та великолепно, пожелала ей чудесного вечера и велела не волноваться, если вернется поздно. И, не появись рядом Грей, не утащи жену из прихожей, Шаннон, возможно, так никуда бы и не вышла.
Все это, по ее мнению, могло быть обычным сестринским поведением, и оно не доставило ей той неловкости, что она ожидала.
Она была благодарна Брианне и Грею, - оба настояли на том, чтобы она взяла машину. До Мерфи, хотя и недалеко, но после захода солнца на дороге станет темно, и к тому же там, кажется, накрапывает дождь.
Вывернув через пару минут с подъездной дорожки, она заворачивала теперь на основную, что продиралась меж кустами фуксии, - та служила изгородью и сейчас уже принималась цвести кроваво-красными сердечками.
Фермерский дом она видела прежде из окна, но вблизи он оказался, вне сомнения, больше и представительнее. Три этажа, мощеные камнем и деревом, что, похоже, не уступали в древности самой земле и также, наравне с нею, были тщательно обихожены, возвышались по ту сторону изгороди. Перед домом раскинулась хорошенькая лужайка, усеянная различными цветами.
Опрятные квадратные оконца первого этажа увенчаны плоскими арками из тесаного камня. Шаннон уловила очертания бокового крылечка - там же, вероятно, должны быть и двери, ведущие изнутри.
Две печные трубы, лениво попыхивая, пускали в безмолвное синее небо клубы дыма. Впереди, на подъездной алее - забрызганный грязью грузовой пикап; рядом, на подпорках, водрузился престарелый компакт. Автомобильные познания Шаннон были невелики, но этот свое отжил наверняка.
Ставни и парадное крыльцо свежевыкрашены, их нежно-голубой плавно перемежается с серым цветом камня. На крыльце пусто, но будто в ожидании компании приветственно расположилась здесь парочка кресел-качалок. Навстречу посетителям открыта и дверь.
Шаннон все же постучала о косяк и окликнула: - Мерфи!
- Входите и располагайтесь, - голос, похоже, доносился с вершины лестницы, что устремлялась вверх из передней. - Я сейчас. Умоюсь только.
Она шагнула в дом и прикрыла за собой дверь. Любопытства ради, прошла немного вглубь прихожей и заглянула в первую комнату, - массивная дощатая дверь и здесь была распахнута.
Гостиная, конечно же, отметила она. В каждом уголке чистота, как у Брианны, разве что женской руки не хватает.
На сверкающем полу, устланному широкими досками, расставлена старинная, массивная мебель. В каминной топке мерно плавится торф, наполняя комнату многовековым, дивным ароматом. Широкую каминную полку с обеих сторон обрамляют подсвечники - причудливые, рельефные переплетения изумрудного стекла. Работа Мэгги, не иначе. Шаннон зашла в комнату, чтобы взглянуть поближе.
Изделия, как невесомые, светились насквозь и плавно переливались. На ощупь, однако, стекло оказалось прохладным. Вместе с тем, исподволь, было изумительное чувство, будто внутри его, словно в рубине, заключено пламя, и ждет оно только того, чтобы в любой момент вырваться наружу.
- Кажется, что можно пронзить его пальцами насквозь, - высказался Мерфи из дверного проема.
Шаннон кивнула, и, прежде чем оглянуться, провела еще раз рукою по изумрудным завиткам. - Она очень талантлива. Но я бы предпочла, чтобы вы не передавали ей мои слова, - и она вскинула бровь, оглядывая его. Не так уж отличен был он сейчас от мужчины, что прохаживался чуть ранее по полям или наигрывал музыку в пабе. Шляпы на нем не было, густые, волнистые волосы слегка увлажнены. Приглушенного серого цвета свитер, брюки на пару оттенков темнее.