— Эй, — медленно произнес Алек, подняв руки в воздух и замерев, — я вменяем.
Он прекрасно знал, что глаза еще горят багрянцем, знал, что ему не поверят, не могут поверить.
— Опусти оружие, — приказал Джо.
У Алека оружия не было, а Уилл послушно вложил пистолет в кобуру. Попал не с первого раза, правда.
— Я действительно вменяем, — повторил Алек, глядя сержанту прямо в глаза.
Джордж подошел к нему вплотную, обошел со всех сторон, даже пальцем потыкал. Алек дернулся раз-другой, потом сержант попал в сочленение брони, и он заржал. Ну, щекотно стало.
— Ты в боевом, — констатировал сержант факт, с которым Алек не собирался даже спорить. — И ты нормальный, так?
— Да, — для верности он еще и кивнул, скрестил руки на груди.
— Кто ты, мод-Алек? — очень тихо спросил Джордж, и Алек опустил глаза.
На базу они не возвращались, пока из радужек не пропали даже следы красных бликов. Он ждал вопросов, но их не было. Ждал вызова к командованию, но не было и его. Думал, ребята запрут его к чертовой матери, но вместо этого они пришли к нему в комнату поздним вечером. Пришли с парой бутылок, закуской и протеиновым коктейлем.
— Тебя там подстрелили, кажется, — спокойно сказал Джордж, протягивая ему коктейль, и улыбнулся.
Алек улыбнулся в ответ и осушил стакан залпом. Из их рук он принял бы и чашу с ядом, а их будто бы не смущали странности не вполне штатного мода.
После коктейля ему налили виски, сунули в руку кривой и косой бутерброд, творение Уилла, судя по всему. Алек жевал и пил, поддерживал беседу и смеялся над шутками. Уже глубокой ночью, когда не спали лишь он, Джордж, Стив и Уилл, вопрос, которого он так боялся, повторился.
— Кто ты, Алек? — спокойно спросил Джордж, наполняя его стакан в очередной раз.
Алек дернул плечом, вздохнул, выпил.
— Открой пакет, — шепнул он вместо ответа.
Думал, сержант пойдет один, но ушли все трое, а он остался наедине с полупустой бутылкой среди безмятежно спящих тел. Они ему верили. Они не знали, что он за тварь. Они ничего не знали.
Пустой стакан полетел в стену и разбился с мелодичным звоном. Осколки осыпались на пол так невыносимо медленно…
Когда они вернулись, Алек успел убрать следы своего порыва и достать новый стакан. Стив смотрел задумчиво, Джо спокойно, Уилл восторженно.
— Рэд, — негромко произнес Джордж. — Руж. Я должен был догадаться.
Алек улыбнулся, допил виски прямо из горла и швырнул в стену бутылку.
Звон был совсем немелодичный, отвратительный, он ввинчивался прямо в мозг, разрывал голову. Алек застонал, зажимая уши, но это не помогло — звон лишь перешел в надсадный вой, а под опущенными веками замелькали разноцветные вспышки. До боли, до тошноты. Он перекатился на бок, ощущая боль во всем теле. Желудок скручивали сухие спазмы, но не было ни желчи, ни слюны. Организм не желал расставаться даже с каплей влаги, организм сходил с ума и орал об опасности, система мониторинга надрывалась и уговаривала дурного хозяина остановиться, прийти в чувство, перестать издеваться над собой.
Система сыпала ошибками, отчетами о состоянии модулей.
Алеку было просто больно.
— Ты…
Чужой голос показался оглушительно громким, он хрипло застонал, впиваясь пальцами в землю, тело прошило судорогой. Первой — не последней. Господи, когда он в последний раз издевался над собой так?
Не в этом веке. И не он.
Перезагрузка.
Уилл смеялся. Подкидывал в воздух орешки и ловил их ртом. На пятом — Алек неуловимым быстрым жестом перехватил один и нагло съел под аккомпанемент дружного смеха и обиженный возглас мальчишки. Показал язык, прикурил и снова закрыл глаза.
— Можно просто попросить, Руж! — возмутился пацан.
— Неспортивно, — усмехнулся Алек, глубоко затягиваясь. — Так интереснее.
— А еще герой войны называется, — пробурчал Уилл себе под нос, но все дружно заржали, и Алек засмеялся вместе с ними.
Какой он, к чертям, герой-то? Одно название.
— Мы уезжаем через месяц, Алек, — негромко повторил сержант, пристально глядя на него. Алек не видел, но чувствовал этот взгляд. — Ты с нами?
— Я…
Так хотелось согласиться. Бессовестно хотелось, безумно. Но сбежавший герой на фронте и сбежавший герой на базе Легиона — две большие разницы. Алек вздохнул и промолчал. В который уже раз.
— Алек, серьезно, — Стив положил руку на плечо, и он вздохнул снова, открывая глаза.
Они все смотрели на него, все. Обеспокоенно, с надеждой, с улыбкой.
— Я не могу, простите, — он растерянно развел руками, прикусывая губу. — Если меня узнают у вас, начнется такой пиздец. Я остаюсь.
Они сочувственно хлопали его по спине, обнимали, прощались. Уилл всплакнул даже, а он сам глотал слезы и улыбался, пока они собирали вещи, пока ходили на последние операции, пока пили вечерами и курили на крыше, уже все вместе — не по одиночке.
— Ты не один, — сказал ему Джо, когда они уезжали. — Просто помни, дурной мод, ты не один.
Той ночью он курил на крыше и рыдал взахлеб. Один.
— Руж!
Оглушающе, невозможно громко.
— Тиш-ше, — язык заплетался, губы немели, горло сводило.
Он закашлялся, ощущая спазмы и судороги, ощущая дрожь там, где дрожать-то было нечему. Руки тряслись. Алек попытался приподняться, но не смог, свалился мордой в землю, кажется, для полноты счастья сломав нос.
— Руж, ты живой? — еле различимый шепот.
— Нн… — больно, как же больно. — Н-не уве-ер-рен-н…
Кто-то стиснул его в объятьях. Это тоже было адски больно, но странно приятно. Система мониторинга нервно и отчаянно пищала, предлагая синхронизацию, перезагрузку, требуя хоть что-то, что поможет вернуть это тело в относительную норму. Алек скривил губы в подобии слабой улыбки, постарался не думать, на что получилось похоже, и все-таки отключился.
Джордж улыбался, тянул коньяк мелкими глоточками, перекатывая каждый на языке, облизывая губы. Алек улыбнулся в ответ и осушил рюмку как привык, залпом, вызвав у сержанта взрыв смеха.
— Ненормальные русские! Кто пьет так хороший коньяк?
— Летчики, — ухмыльнулся Алек и налил себе еще. — Десантники. Врачи, — добавил он, немного подумав. — Насчет остальных не уверен.
— Знаток, — сержант допил и накрыл рюмку ладонью, прежде чем он успел ее наполнить. — Я не мод, Алек, мне хватит. Но ты не стесняйся.
— Вот уж в стеснительности меня никогда не обвиняли. Джо… — он замялся, вздохнул.
Казалось бы, так просто — взять и задать вопрос. Но как же отчаянно страшно.
— Что?
— Почему вы позвали меня с собой? — наконец спросил он, глядя куда угодно, но не на сержанта.
— Потому что ты поблагодарил и угостил сигаретами, — Джордж усмехнулся и неожиданно улегся рядом, заглядывая в глаза. — Потому что людям надо помогать, Алек.
— Я не человек.
— Тебе лучше знать, кто ты для самого себя. А мне лучше знать, кто ты для меня, — глубокомысленно протянул сержант и закрыл глаза.
Спорить Алек не стал.
Пересохшие губы потрескались и ныли, но он даже не чувствовал вкуса крови. В горле будто застрял еж, ощетинившийся иголками — драло нещадно при каждом движении, каждой попытке сглотнуть, заговорить.
— Сколько? — прохрипел Алек в окружающую темноту.
Мальчишку он не видел, но чувствовал. Он вообще ничего не видел.
— Сутки, наверное, — неуверенно прошептали рядом. — Пить будешь?
Алек кивнул и застонал — от движения голова взорвалась болью. Зато в глазах немного прояснилось: расплывчатая фигура что-то протягивала ему. С третьего раза он попал, ухватил бутылку и присосался к горлышку, откусывая и выплевывая пробку. Открутить бы все равно не смог, из открытой пролил бы половину — слишком дрожали руки. На втором глотке очертания фигуры стали четче, к концу бутылки он почти мог разглядеть Игната нормально, но пальцы все равно выбивали замысловатую дробь по опустевшему пластику. Больно.
Пробный глубокий вздох прошил все тело, отдался мелкими судорогами в мышцах, скрутил легкие в приступе кашля. Когда отпустило — Алек встал, покачиваясь и с трудом осознавая, где небо, где земля. Голова нещадно кружилась.