— Пошли, лейтенант, — прошептал он, дыша часто, но неглубоко.
— Да ты еле на ногах стоишь! — крик отдался резью в висках, Алек поморщился, прижал ко лбу ладонь.
— Лучше не будет. Пошли, — повторил он, жмурясь и осторожно делая первый шаг.
Почему-то, когда Игнат обхватил его за пояс, поддерживая и заставляя опереться на себя, Алек даже не удивился.
Только украдкой улыбнулся в чужое плечо.
========== Глава 7. Герои ==========
Героизм — это преодоление страха.
(Стивен Кинг. Почти как бьюик)
Игнат думал, на базе будут встречать как героев, но никто не ждал их возвращения. Как ни странно, даже дежурных не было, только автоматика и два андроида. Под прицелом он наощупь нашел датчик, приложил палец, заглянул в камеру. Компьютер думал невозможно долго, Руж сипло дышал куда-то в шею, часто и неровно. Мод едва стоял, шел чисто на упрямстве. Что моды могут так — Игнат тоже раньше не знал. Операция полная откровений.
Диод на датчике мигнул и загорелся невозможно ярким зеленым, андроиды отвернулись и разошлись, запищала-зашипела отъезжающая дверь. Как их на подходе не пристрелили только? Видно, даже заблокированные чипы отвечали на нужной частоте, или система распознавания лиц сработала. Он не знал, какой из вариантов верный, не уверен даже был, что это все возможные варианты. Вот Руж знал наверняка, но спрашивать не хотелось. Слышать хриплый голос и короткие рубленные фразы больно было почти физически. Насколько больно при этом самому моду — Игнат предпочитал не задумываться. Но шел же, шел. Несмотря ни на что. У Ружа тряслись руки, Игнат чувствовал дрожь, чувствовал редкие судороги: мышцы каменели, потом расслаблялись. Мод спотыкался, выравнивался, слабо улыбался.
Сотню метров до внутреннего периметра Игнат его уже скорее тащил.
Они прошли последние ворота, караульных опять не было. Наверное, стоило закричать и позвать на помощь, но упрямство проснулось уже в нем самом: Игнат поправил лямку тянущего плечо рюкзака, вздохнул, перехватил мода поудобнее и пошел дальше, немного заваливаясь под нарастающим весом.
— Лейтенант, — хриплый шелест около уха, а не голос. Слава Богу, слова разобрать несложно. — Просто брось меня тут. Не сдохну. Потом заберете.
— Заткнись, блядь, — ответил Игнат, встряхнув его и делая следующий шаг.
Руж издал хриплый стон и рассмеялся, последнее он скорее не услышал, а почувствовал, вибрацией по шее. Спорить мод не стал, попытался даже перестать на нем висеть, но вскоре сдался, снова навалившись на плечо. Тяжело. Очень тяжело было, но Игнат упорно шел дальше, к зданию. Андроиды на месте, значит, базу не бросили. Значит, люди здесь есть, значит, им помогут.
Содержимое рюкзака жгло спину. Интересно, что на этих накопителях такого? Информация ценой в десяток жизней, должна же она того стоить? Представилось, что там сборники рецептов и чья-то любимая музыка — стало смешно до жути. Так они и заползли в двери: хихикающий Игнат, пытающийся избавиться от идиотских образов в голове, и едва дышащий, висящий на нем Руж.
Прижавшийся к затылку ствол заставил его остановиться и заржать уже в голос от абсурдности ситуации. Про высоких визитеров он знал, помнил. Тогда, бесконечно давно. До операции, до Ружа, до погибшего отряда и плена. До того, как безумный красноглазый монстр оказался единственным другом и спасителем, до того, как он же чуть не умер у него на руках. После — и думать забыл. В голову даже не пришло, а они были здесь: командир базы стоял с помертвевшим лицом и бешеными глазами в окружении совсем нездешних солдат и киберов. Смотрел так, что Игнат понимал — ему пиздец. Если не пристрелят сейчас, то убьют потом. За вот это вот явление, за полудохлого мода, за грязь, которую министр и генерал не должен видеть, о которой не должен знать.
Пиздец в любом случае, поэтому он продолжал ржать. Единственное, не ожидал, что вдруг выпрямится и тоже засмеется Руж.
Мод сбросил его руку, шагнул вперед, игнорируя огоньки прицелов, игнорируя мгновенно перешедших в боевой режим киборгов. Мода шатало и носило, но он смеялся и шел: шаг, другой, третий — остановился, вскинул голову. Игнат не видел его лица и жалел об этом, но спина была болезненно прямой, смех отчаянно хриплым. Отчего-то, он был уверен, что Руж улыбается. И будто бы знал, что мод успеет сказать лишь одну фразу, прежде чем упасть. Он только не знал, что это будет за фраза.
— Здравствуй, Скай, — неожиданно чисто произнес Руж и рухнул, как подкошенный.
— Стоять! — проревел министр, дернувшемуся было киберу.
Кибер замер. Вместе с ним замерли все, включая самого Игната — голос у господина министра был самый, что ни на есть, командный, вид, впрочем, тоже. Высокий, широкоплечий, в строгой штабной форме. Он подавлял, наверное, поэтому никто и не дернулся, даже когда он быстрым шагом пошел к безжизненному телу, наклонился, перевернул. Игнат видел его лицо, выражения сменяли друг друга: сомнение, недоверие, ужас, отчаяние.
— Врача! — заорал он вдруг, подхватывая Ружа на руки, словно пушинку. — Сука, где санчасть?!
— Я провожу, — пробормотал Игнат, пока все молчали, развернулся и рукой опустил пистолет, который кибер так и держал прижатым к его затылку.
Кибер не шелохнулся.
Министр не отказался.
Врач охренел, другого слова Игнат подобрать не смог. Наверное, последнее, чего ожидал от этого дня их штатный эскулап — это явление покоцанного лейтенанта вкупе с министром обороны и полудохлым модом на руках у последнего. Но в руки себя взял быстро, надо отдать ему должное. Попытался выяснить анамнез, но запоздало накатило осознание всего произошедшего, слабость и муть от недоедания, перенапряжения. Игнат закачался и свалился на подставленный стул, невнятно бормоча что-то про красную, синюю и прозрачную хрень, совершенно не в состоянии объяснить, что именно он имеет в виду. Переводил, неожиданно, министр. Скай, как назвал его мод перед тем, как отключиться.
— Стимулятор, я верно понял? — Игнат кивнул, сжимая виски. Мир лениво колыхался, обещая завертеться активнее в ближайшее время. — Потом что-то адсорбентное?
— Наверное. Я не знаю, он… — голова разболелась сильнее.
Шею прошило резкой болью. Игнат дернулся, вскидываясь, но врач примиряюще поднял ладони, демонстрируя пустой шприц:
— Анальгетик и витамины. Вы продолжайте.
— Да. Он не объяснял, что там, но после ему все равно было плохо. Потом, вроде лучше, потом… — виски и сигареты, кривая улыбка, усталый взгляд.
— Опять хуже?
— Да, — кивнул Игнат, отгоняя видение. — Руж забрал у меня красную… — он осекся, усмехнулся. — Стимулятор забрал. Обещал не колоть, если не придется.
— Пришлось, да? — спросил врач, намешивая что-то в стаканчике.
Отточенные, уверенные движения напоминали Ружа в лаборатории, увлеченного и улыбающегося. Игнат улыбнулся тоже, воспоминаниям. Помрачнел, глядя на бесчувственного мода на узкой койке, грудь которого вздымалась едва заметно.
— Пришлось, — подтвердил Игнат. «Беги». — Он говорил мне уйти, я остался.
— Кто такой Руж? — перебил министр, не дав врачу задать следующий вопрос.
— Он, — Игнат кивнул на мода. — Это Руж, вернее его зовут Алек, он сказал. Но это Руж, мод Легиона. Легионеры ушли, а его оставили, он местный, ну, знаете, по правилам… — лицо министра стало каким-то совсем ошарашенным, и он заткнулся на полуслове. Действительно, к чему столько объяснений?
— Руж, значит, — медленно проговорил министр, глядя на мода, и усмехнулся неожиданно, поворачиваясь к врачу. — Суйте этого засранца в репликатор. И приведите в чувство нашего героя, ему мне еще базу показывать.
Судя по бегающему взгляду врача, тот усиленно пытался определиться, кто есть «герой», а кто «засранец». В репликатор Игнату не хотелось, так что он нервно сглотнул и торопливо ткнул пальцем в Ружа. «Его в репликатор», — собирался сказать Игнат, но вырвалось:
— Засранец — он!
Врач и министр, хрюкнули и заржали. Он посмотрел на обоих жалобным взглядом, смех стал только громче. Игнат махнул рукой и прикрыл глаза; сквозь ресницы видно было, как они укладывают бессознательного мода в железное нутро репликатора, набирают бесконечно долгую последовательность символов и отходят. Министр остался стоять, глядя на медленно опускающуюся крышку, а врач подошел к нему со стаканом и горстью каких-то таблеток. Игнат послушно проглотил все, посидел еще минут десять и почувствовал себя куда как более живым.