Глава 1
Тревога!
Норби, знаменитый робот-путаник, встал из-за стола, чтобы прочитать свое стихотворение. Его телескопические ноги вытянулись на всю длину, руки с двусторонними ладонями были сложены перед бочкообразным корпусом. Из-под полей его металлической шляпы выглядывали широко раскрытые глаза — два сзади и два спереди.
Он громко и фальшиво запел:
Но тут песня прервалась. Норби так драматично взмахнул руками, потерял равновесие и грохнулся на пол. Тем не менее он избежал, казалось бы, неизбежного удара, включив свой антиграв и взмыв к потолку, в то время как Фарго Уэллс иронически повторил последнюю строчку его песни, переиначив слова:
— Хоть ты и страшный простофиля!
Манхэттенская гостиная наполнилась хохотом братьев Уэллс: темноволосого и обаятельного Фарго Уэллса, секретного агента Космического Командования, и Джефферсона Уэллса, кадета Космической Академии — четырнадцатилетнего паренька с кудрявыми каштановыми волосами. Для своих лет Джеффу слишком часто приходилось принимать на себя большую ответственность, хотя он никогда не отказывался от нее.
Глубокий басовый рокот исходил от начальника Фарго по Космическому Командованию, адмирала Бориса Йоно. Адмирал был крупнее большинства людей и минимум вдвое решительнее. Лейтенант манхэттенской полиции Олбани Джонс, миловидная и жизнерадостная блондинка, сперва ущипнула Фарго за его ехидство, но потом сама рассмеялась музыкальным контральто.
Джефф улыбнулся — во‑первых, потому что Норби в самом деле был недотепой, а во‑вторых, потому что вечеринка, устроенная в честь дня рождения адмирала, имела несомненный успех. Он нагнулся, чтобы объяснить гостье значение слова «простофиля». Гостья, маленькая джемианская драконица по имени Заргл, восторженно захлопала когтистыми лапками.
Оола, Многоцелевое Домашнее Животное и любимица Джеффа, удлинила свою кошачью мордочку, чтобы усилить внутренний резонанс, подняла нос к потолку и завыла.
— Пение Норби ранит ее чувства, — заметил Фарго. — Хотя завывание, на мой взгляд, не самый лучший способ выразить свое неодобрение. Как и у меня, у нее превосходный слух.
Джефф нахмурился. Норби ничего не ответил, и это казалось странным. По идее, он уже давно должен был выкрикивать разные обидные слова в адрес насмешников. Кроме того, голова Норби почти полностью втянулась в бочку, которая теперь плавала на антиграве примерно в метре над полом, а из-под его шляпы высунулся кончик сенсорного провода.
— Что случилось, Норби? — спросил Джефф.
— Не знаю, — ответил робот. — Мне показалось, я что-то услышал.
— Может быть, жалобы соседей? — предположил Йоно.
— Нет, — сказал Норби. — Но не стесняйтесь. Продолжайте петь, а я пока послушаю. Заргл, спой свою песню. Остальных прошу слушать внимательно — песня очень вдохновенная и поучительная. Разумеется, я помогал Заргл с трудными рифмами.
Зеленая драконица ухмыльнулась, разом показав все свои острые зубы. Зрелище могло бы выглядеть устрашающе, если бы присутствующие не знали о ее добром и мягкосердечном нраве.
— Песня написана на земном языке, поскольку мне хотелось показать, как хорошо я его выучила, пока гостила у вас, — сказала она, возбужденно хлопая крыльями. — Кстати, я исправила некоторые рифмы, которые предложил Норби.
Она запела:
— «Исключительна»? — тихо пробормотал Фарго. — «Удивительно»? Нет, здесь нужно еще как следует поработать.
Тем не менее все захлопали. Норби, висевший в воздухе, поклонился с таким видом, словно все почести принадлежали ему.
Йоно величественно поднялся со своего места.
— Лейтенант Джонс, судя по невыразимому благоуханию, которое доносится с кухни, я уверен, что мой африканский шедевр готов для последней поливки и добавления тайных ингредиентов. Вас все еще интересует рецепт?
— Еще бы! — отозвалась Олбани.
Они вместе отправились на кухню. Оставшиеся со вздохом пожелали им скорейшего возвращения.