Он подмигнул Джеффу, но тот, решительно замотал головой:
— Мне не нужны каникулы, адмирал. Мне нравится учиться в Академии, и я очень хочу поступить на службу в космический флот.
— Но не этим летом, — категорически произнес Фарго. — Не беспокойся, Джефф, ты не потеряешь время зря. Мы не совсем нищие. У нас есть катер-разведчик, и мы можем подыскать себе работу в космосе. Тебе полезно набраться опыта. У меня даже достаточно денег, чтобы вернуть тебя на Землю трансмиттером и вместе отметить праздник летнего солнцестояния.
В любое другое время Джефф запрыгал бы от восторга, услышав такую новость. Праздник летнего солнцестояния наступал завтра, и вся Солнечная система готовилась к торжествам. Все гигантские космические дома, или космополисы, с десятками тысяч жителей, лунная станция, марсианская колония — все они пользовались календарем северного полушария Земли (даже Австралия в конце концов уступила). Это делалось из уважения к штаб-квартире Солнечной федерации, которая находилась в комплексе бывшей Организации Объединенных Наций на острове в северном полушарии. Остров этот назывался Международной территорией Манхэттен, и его жители, хотя и с неохотой, считали себя членами Солнечной федерации.
Джефф умоляюще обратился к адмиралу:
— Если бы мне позволили остаться в Академии, сэр, и посещать летние курсы…
— Подростки, которые нарушают работу компьютеров, должны держаться подальше от них, — перебил Фарго. — Небольшой отдых в чудесном тихом местечке вроде Манхэттена тебе не повредит. Под моей опекой, разумеется. Вы согласны, адмирал?
Фарго и Йоно обменялись многозначительными взглядами. Джефф кипел от возмущения. Его бесило, когда взрослые разговаривали так, как будто его не было рядом. Брат вообще никогда так не поступал. В чем дело?
— Да, — ответил адмирал. — Иди, Джефферсон Уэллс, собери свои вещи.
— Но я… — начал агент.
— Мальчик отправляется домой, — отрезал Йоно. — Он не представляет для вас интереса.
— Давай, Джефф, — подбодрил брата Фарго, — Чем быстрее ты соберешься, тем раньше избавишься от приятной компании Гидлоу. Приезжай поскорее, и я расскажу тебе интересные истории о злодеяниях и амбициях Инга Неблагодарного. Помнишь наш лозунг «ДЕМОН», а? Ладно, до встречи вечером.
Его изображение исчезло.
— Что означает этот лозунг? — с подозрением спросил Гидлоу. Джефф замялся:
— Понимаете, так уж Фарго относится к жизни. Он хотел этим сказать, что все затруднения можно преодолеть.
— «ДЕМОН»? Адмирал, здесь какая-то конспирация…
— Нет, — заверил кадет, — Просто это наш жизненный лозунг. Он такой красивый, что… В общем, «ДЕМОН» означает: «Девушек можно найти».
Адмирал разразился громким хохотом.
— Да, в этом истинный Фарго, — произнес он, и Джефф подавил вздох облегчения.
— В любом случае этот парень не вернется в Академию, — гнул свою линию Гидлоу. — Можешь быть в этом уверен, кадет.
Он развернулся и вышел из кабинета, даже спиной выражая негодование.
«Почему он так ненавидит меня?» — подумал мальчик.
— Со временем дела поправятся, Джефферсон, — сказал адмирал Йоно, ласково глядя на него. — Когда-то я знал твоих родителей. Они были хорошими людьми и хорошими сейсмологами, но, увы, погибли на Ио. И не были удачливыми бизнесменами; в этом Фарго похож на них.
Он протянул кадету небольшой листок бумаги.
— Что это такое, сэр?
— Чек на предъявителя. Купи себе обучающего робота — такого, который может подключиться к Федеральной системе образования. Не теряй времени и обнови свои знания перед возвращением в Академию.
Джефф спрятал руки за спину:
— Сэр, я не смогу вернуть вам деньги.
— Думаю, что сможешь. Фарго вряд ли на это способен, но мне почему-то кажется, что у тебя побольше здравого смысла, чем у него. Как бы то ни было, это деньги небольшие. Я не так уж богат и вовсе не щедр. Но тебе нужно купить подержанного робота. Возьми, это приказ.
— Да, сэр. — Кадет автоматически отдал честь и вышел из кабинета, смущенный и обеспокоенный одновременно.
Глава 2
ВЫБОР РОБОТА
Сборы заняли не много времени. У кадетов очень мало личных вещей, только одежда и конспекты лекций. Но у Джеффа благодаря Фарго имелся один ценный предмет — древняя книга. Это был настоящий раритет: толстый том, переплетенный в кожу, с пожелтевшими от времени страницами. В книге были все пьесы Шекспира, написанные на том самом языке, из которого впоследствии сформировался универсальный земной.