Наконец, Антек смог открыть глаза и увидеть сквозь слезы железные листы крыши, снятую газовую маску — и саму фройляйн в летном костюме, шлеме и тяжелых очках. Следовало поблагодарить, объясниться, но слова куда-то исчезли. Еще один бой, и этот бой он проиграл.
— О чем ты только думал, Антек? — Анна покачала головой. — С кем связался?
Бывший гимназист сжал ладонями ноющие виски. Ошибся, ошибся! Только в чем?
— Ты наверняка упомянул Марту Ксавье? Эх, Антек, Антек! Она работала на Французский Генеральный штаб, а военные сейчас крепко обиделись на Структуру. Барон наверняка решил, что это дешевая провокация и тут же позвонил в префектуру.
Он слушал и не слышал. Значит, все зря. Оставалось одно, последнее.
— Мара. Марта Ксавье. Что с ней?
— Умерла вчера.
В. Хэппи-энд. Исключительно для любителей хэппи-эндов
События даны в обратной последовательности
6
— Ноги на стол положи, — посоветовал я. — Ты теперь босс, нужно соответствовать.
Аллен смущенно заерзал на стуле. Вообще-то за стол усадил его именно я, чтобы ткнуть носом в бумаги, но пусть терпит. Везде есть свой ритуал. Меня должны были вызвать в Вашингтон, позволить отчитаться, надавать тумаков и лишь после этого торжественно выдать пинок под зад. Вместо этого в Лондон приехал Аллен, уже назначенный и утвержденный. Против него самого я ничего не имею, сам же протащил в заместители. Из нью-йоркской адвокатской семьи, семь языков, Гарвард за плечами. Еще бы пару лет в морской пехоте, и был бы идеал.
Давний обычай: рекрут, взятый не в срок и не по закону, куражится. А начальство терпит, чует, чье мясо съело.
— Читай, читай! — подбодрил я. — Входи в рабочий ритм. А вообще-то, Аллен, свиньи вы все там в Вашингтоне.
Сменщик, захлопнув очередную папку, поглядел на плотно прикрытую дверь. В посольстве чужих ушей нет, но мало ли?
— Стеттиниус на тебя очень зол, Норби. Ты же знаешь, что он помешался на том, чтобы стравить Россию и немцев. Сейчас его штаны задымились, и он решил назначить крайнего.
Папка с легким стуком легла на зеленое сукно.
— Бумаги, Норби, это чепуха. Передай мне агентуру.
— Которую нам категорически запрещено вербовать? — крайне удивился я.
Аллен улыбнулся. Этот идиотский запрет мы поминали в секторе регулярно и с обширными комментариями.
— Именно ее. Потому я и приехал сам. Леграна уже нет, Фогель исчезла, но остальные.
Я невольно задумался. Передать? Но кого? Попугайчиков с Монмартра? Вечно голодного журналиста? Консул с ним работать не станет, Люсин нужна самому, это моя добыча. Но Аллен упрям, начнет копать — докопается.
— Есть объект для вербовки. Созрел, даже трудиться не придется. Просто напои хорошим кофе и предложи работу. Но обязательно назначь начальником, мадемуазель только об этом и мечтает. А для затравки передай привет от меня.
Аллен взглянул недоверчиво. Я улыбнулся.
— Гертруда Веспер.
Полюбовавшись, как он ловит собственную челюсть, я снисходительно кивнул.
— Справишься!
С вербовкой Аллен справится, не впервой, но вот со всем остальным. Сейчас я расскажу ему об операции «Мессершмитт», данные проверены, у Ковбоев есть агент из Германского сопротивления. В Берлине готовят визит Геринга в Лондон. Толстяк подпишет договор о ненападении, но это лишь бумажка, не первая и не последняя. Главное в дополнительных протоколах, которые вслух поминать не станут. Рейх обязуется не трогать остаток Польши, а Британия — помогать Франции. Во что это выльется, никто не знает, но в Лондоне уже разрабатывается проект создания единого франко-британского государства, причем Лев согласен ограничиться северными департаментами, прилегающими к Каналу. А еще колонии и флот, как торговый, так и военный.
А в Польше поднимают голову сторонники реванша, причем в союзе с Рейхом. Самый страшный сон Сталина: польско-германский поход на Восток.
И все это расхлебывать тебе, Аллен!
— Сраное дерьмо! — резюмировал он, забыв про всякие Гарварды. — Мы останемся без союзников в Европе!