— Не беспокойся, отдохни сама, милая. Я поем и искупаюсь в источниках чуть позже.
Шеал кивнула и покинула залу, неловко смахивая влагу с глаз.
Нави глубоко вздохнула и откинулась на спинку стула, вытащив толстую книгу и перо из чернильницы. Время — жизни.
Шеал беспокоилась не за себя — в покоях служанки ее ждал несовершеннолетний сын, еще не достигший призывного возраста, но уже пылко готовый защищать свою семью.
В эльфийском роду долголетие было привычным явлением, самые великие из них могли провести в этом мире до шестисот лет, а то и больше.
Ходили легенды, что задолго до зарождения эльфийского рода Богини явили их народу источник долгой жизни. И за эти мифы о долголетии их народ дорого поплатился. Предполагалось, что источником вечной жизни могли являться древнейшие артефакты. Рыщущие морды пытались завоевать их, не зная таящейся внутри истинной силы, и некоторые из них могли сыграть против всего сущего.
А теперь еще и Гемы желали поработить все, включая небесные светила. Шеал иногда пересказывала эти мифы сыну в детстве. Сейчас же, в подростковые годы, он стал вечно где-то пропадать.
Марон был увлечен искусством боя, подолгу высматривая тренировки гвардейцев. Вырезая из дерева клинок за клинком, он оттачивал мастерство на подвернувшихся кухонных мешках, тренировочных куклах и бревнах, сваленных в черте города то тут, то там. Шеал, закрутившаяся в дворцовых заботах, не успевала уследить за приключениями озорного подростка.
Эльфийский народ достигал совершеннолетия в сто первый год, Марону же едва перевалило за восьмой десяток. Шеал подозревала, что не только битвами полнится его сердце, изредка замечая, как со смущением он глядит на прогуливающихся молодых эльфиек, и как трепетно и осторожно он выращивает в уголке сада нежные цветы.
Сейчас же, узнав прогнозы королевы на их будущее, она спешила в свои покои, надеясь застать сына там. Стремление обнять его и утешить разрывало ее сердце. Времени действительно осталось так мало, и она хотела провести как можно больше времени с ним.
Разочарование нахлынуло на нее вместе с порывом ветра, пронесшимся сквозняком мимо приоткрытой двери — комната была пуста. Она понуро опустилась на мягкие перины кровати, рассеянно обводя глазами комнату. Ее сын сейчас мог быть в любом уголке города, так что искать его было бы бессмысленно. Она поджала ноги под себя, уткнувшись лицом в подушку, и ее веки устало сомкнулись. Пора бы и ей отдохнуть.
В ее снах праотцы и Богини оживали, словно картины в книге сходили с пожелтевших страниц. В окружении дивных лесов, сквозь кроны которого на земли падали золотые лучи, парили величественные девы. Шеал зачарованно оглядывалась, делая несмелые шаги к ним. Ноги были ватными, путались в подоле белой сорочки, ветки похрустывали под босыми ступнями. Ленара, подлетев к ней поближе, взяла ее руку бестелесным касанием ветра.
— Страх разрушает твою душу. Будь сильной, милая. Будь смелой и отважной, как Марон. Богини благословляют твой народ, но ваша победа зависит не только от вас. Ты должна найти Лэниэль. Передать ей это…
Шеал сомкнула ладонь, чувствуя что-то увесистое на ней. Но когда разжала пальцы, чтобы посмотреть на предмет, все исчезло, превратившись в ослепительно белый туман.
Эльфийка тут же проснулась, руками пытаясь отыскать таинственный артефакт, но безуспешно. Ткань постели оказалась пустой и безразличной. Она почувствовала себя так, словно потеряла что-то очень значимое, что-то, способное сыграть решающую роль в ее судьбе.
Не выдержав переполняющих эмоций, она закрыла лицо руками, чувствуя, как слезы срываются вниз, ниспадая водопадом на ткань ее наряда.
Все шло не так. Отвратительно и неизбежно к ним шагала смерть, не сворачивая с пути. Раньше эльфы всегда выходили из боя победителями, отстаивая свои земли. Выходили с ранами, ссадинами и смертями товарищей, но жизнь рано или поздно продолжалась. Но в этот раз все было иначе. Силы их иссякали, численность сокращалась. Солнце клонилось к закату.
Марон, бесспорно, был смелым, но червь страха за сына был сильнее веры в него. Чувствуя нарастающее беспокойство, она больше не смогла уснуть, поэтому направилась в молитвенный зал.
Он был расположен в центральных подземных залах, так что Шеал прошла несколько лестничных пролетов вниз, прежде чем отворила тяжелые дубовые двери. В залах беспрестанно горел камин и свечи, расположенные в выемках стен и в свисающих с потолка круглых железных канделябров.
Служанка робко прошла по ковру прямиком к каменной статуе Ленары и опустилась на колени. Камень утопал в полумраке и выглядел зловеще, особенно глядящие в пустоту безликие зрачки, но она лишь прикрыла глаза, отгоняя от себя поднимающееся чувство тревоги. Сомкнутые у груди руки перестали дрожать. Теперь лишь ее губы безмолвно шептались с духами, вымаливая защиту и спасение.