1. Легче!
2. Это наши лошади.
Глава 18
Озеро сверкало и искрилось влажными каплями в свете луны. Лэниэль мягкой походкой шла босыми ногами по скользкой влажной траве. Здесь, почти как в далеком, но родном доме, хотелось прикоснуться к природе. На берегу, у камней, лежащих жемчужной россыпью, сидел Марон. Он задумчиво склонил голову на колени, изредка кидая «жабок» из круглых камушков. В тишине о чем-то говорили совы, пели сверчки, треща крылышками, сновали ночные жучки. Всплески воды приближались по мере того, как она спускалась к озеру. Ноги заскользили по траве, и девушка практически скатилась к берегу. Марон повернул к ней голову.
— Привет.
— Привет, — сиплым шепотом ответил он, скрывая грусть за натянутой улыбкой.
— Не помешала?
— Нет, я рад тебя видеть, — он слегка подвинулся, приглашая ее присесть. — Как твоя рука?
— Лучше, а… ты?
Она бегло осмотрела его, задержавшись взглядом на перебинтованной ноге и царапине на лице. Он выглядел уставшим, бледным, каким-то осунувшимся, но все еще державшимся бодрячком.
— Жить буду, — уклончиво ответ Марон, протягивая ей круглый камень. — Думаю о том, как там обстоят дела дома. Когда я уходил, все было совсем невесело. В армию брали даже до совершеннолетия…
По коже Лэниэль побежали мурашки — то ли от ветерка, набросившегося на их тела в легких накидках, то ли от страха и ступающего по пятам чувства неизбежности.
— Я уверена, мы здесь не просто так. Мы способны изменить будущее. Или хотя бы сравнять чашу весов в пользу нашего мира.
Марон лишь цинично усмехнулся, впервые показывая свое истинное лицо:
— Не способны. Что могут два эльфа против целой тьмы Гемов, которой не будет края и конца? Мы можем лишь задержать их наступление на Милтон, задержать ценой своей смерти, прежде чем они сотрут все живое на нашей земле.
Лэниэль моргнула и отвела взгляд от мрачной пелены на его лице. Взгляд ее блуждал по всплескам озера, вплывающей рыбе, отблескам лунного света. Все, кроме нее, понимали, что миру грядет конец. Но она отрицала эту мысль, отталкивала ее руками и ногами, боролась, рвала, бежала из последних сил.
— За что же ты борешься? Почему не остался в Милтоне?
Он коснулся ее руки тыльной стороной ладони — невзначай, когда поправлял штанину. Рука была сухой, шершавой, изрезанной.
— За родных. За честь погибших. За любовь.
Он поймал ее взгляд, но не отвел его, и Лэниэль с сожалением прочитала его намерения. Прежде чем Марон приблизился к ней, она глубоко вдохнула и решительно поднялась, увеличивая расстояние между ними.
— Марон, пойми, чувства должны быть взаимными. Я не могу поддержать тебя в этот момент, но ты должен знать, что я никогда не откажусь от нашей дружбы. И даже если ты не поймешь или не примешь моего решения, ты должен помнить — в это ужасное для нас всех время мы должны быть сплоченными.
Марон все это время молчал, опустив голову, и глядя на гладкий и тонкий камушек, который вертел в руках. Он не ответил на ее речь, и продолжил сидеть, не реагируя ни на что. Ветер ерошил его длинные светлые волосы, перекидывая их то в одну, то в другую сторону. Его тонкие пальцы дрожали, и Лэниэль сглотнула комок горечи и жалости после сказанных слов. К черту жалость, ему она точно ни к чему. Никому, Гем его возьми, не нужна жалость. Это проявление слабости, а ее у них у всех итак в избытке.
Девушка помедлила, но решила оставить его наедине, бросив на прощание «прости».
Пока она шла по длинной прогалине, на глаза навернулись слезы. Действительно, стоит ли так стараться, ради того, чтобы что… В конце концов проиграть? Не проще ли сразу сложить оружие и смиренно ждать своей кончины? Зачем оттягивать неизбежно скорую гибель, если она — единственное будущее, которое их ждет? Оставался даже не год. Лишь считанные месяцы, дни, часы. Пора платить за вечность предков своей смертью. Это не много, смиренная плата.
Пока она блуждала по незнакомому лесу, спотыкаясь о корни, перед глазами все плыло, сливаясь в однообразную тьму. Тропинка стала неразличима, а мышцы подвели — ноги сковало судорога, и она рухнула на сырую рыхлую почву.
Впереди забрезжил неясный холодный свет, приближаясь к ней на кончике остроконечного посоха. Он описал дугу, и склонился к ней вместе со своим властелином. Эльф подал ей руку, помогая подняться, и подставил свое плечо. Так они медленно побрели, девушка сморгнула слезы, затерявшиеся под ногами. Ее спутник обрел очертания.
— Не стоит поддаваться печали в смутное время, — напутствовал король, освещая им путь высоко поднятым кристаллом.