Конечно, бык возмутился. Но крепко, крепко держали веревки и заклинания. Только в одну дырочку разрешали они течь бычьим чувствам. А за дырочкой была трубочка. А из трубочки чувства животного попадали прямёхонько в колбу. Только это все видели лишь те, кто способен видеть линии силы.
Тем временем нежно-розовая, пышущая жаром железяка впилась в плоть. А потом еще одна, и еще… Призывно запахло жареным мясом.
Жуткий рёв бился между крепостных стен. Столько ярости было в нем, что невольно хотелось проверить крепость веревок, которыми опутаны черные ноги. Не ровен час — лопнут. Наверно, интересно было увидеть какое выражение лиц у воинов ярла сейчас, но нельзя отвлекаться — Норик держал колбу. То есть борца. Ментально, естественно. Борец, в свою очередь, держал гуся. Гусь рвался в небо, а голоторсый в маске просто держал птицу за лапу.
На обычном плане колба заполнилась мутным зелёным дымком.
Подошел гном.
— Не годиться.
Взял колбу и выплеснул на землю содержимое. Гусь, словно орел за кроликом, рванул вниз. Удар! Если бы тушу быка поднять на донжон и оттуда сбросить — точно такой эффект и должен был получиться при kontakte.
— Не годится — с сожалением повторил Учитель, вернув пустую колбу на треножник. Потом взмахом руки прекратил страдания быка: тот околел.
Эффектное заклинание. Парни Грязного Яна должны были все видеть и сильно зауважать гнома. А еще лучше — слабо забояться. (Сильно бояться не надо. От сильного страха совершаются не правильные поступки: пытаются уничтожить источник угрозы.) А на самом деле заклинание — плохонькое. Действует только на тупых, обездвиженных и обессиленных животных, с которыми давно установлена связь.
Гном двинулся на прежнее место, по ходу велев:
— Ведите остроухих.
Норик забеспокоился: кролики?
Из возка вытащили эльфов. Девушка и юноша. Высокие, ясноглазые, хрупкие. Будто просвечивающиеся насквозь. Может, такое впечатление создавалось еще от одежд? Легкие накидки из тонкой червячной нити. Розовая у нее и голубая у него.
Парни Яна Грязного легко вдвоем подхватили юношу и понесли мимо тела быка к гному. Гном несколько подустал. Норик видел, что подустал. Пыль, поднимаемая ногами прилипала к графскому колдуну. «Другой zaryad накопился», — как-то пояснил гном. Еще пара-тройка таких заклинаний и колдун почти месяц не сможет творить даже простенькие магизмы.
В такт шагам варнаков звучал мелодичный перезвон. Вот в чем дело! Тонкие кандалы на руках и ногах. Тонкие и короткие. Может быть серебряные? Или из странного серебра?
Эльфа донесли. Поставили. Прикрепили кандалы к столбу. Сейчас будут пытать калёным железом. Что сказать? Хорошо, что юношу, а не девушку.
Хотя нет. И про неё не забыли. Тоже поднесли к столбу, но внезапно сняли цепи. Четверо крепких парней растянули девушку на земле за руки и за ноги.
Эльф у столба начал слабо дергать металлические путы. До того стоял спокойно, а сейчас вдруг забеспокоился. Странно.
Только когда чернявый детина с выглядывающими из-под ворота рубашки курчавыми волосами встав так, чтобы остроухому юноше было все хорошо видно, начал приспускать кожаные штаны — Норик понял, что происходит. Понял и Эльф.
И все начали кричать.
Но крики Норика:
— Перестаньте… — выходили похожими на шипение. В горле Норика как-то вмиг пересохло, а язык перестал слушаться.
Гном кричал:
— Держи колбу! Колбу держи!!!
Норик не слышал, но держал. Как понял гном — на avtopilote. Только это было несколько не то, чего бы ему хотелось. Колдун должен быть спокойным всегда. Что бы нне происходило.
Эльфы кричали. Оба. И она, и он. Она от боли и стыда, он от ярости. Большой ярости. Мощной, чистой…
Кричали парни Грязного Яна, дерущиеся за право сменить чернявого. Кричал сам чернявый…
Кричал и цирковой борец в красных штанах, стоящий на медном треножнике. Ему было тяжело. Он держал в объятиях медведя-альбиноса. Это была оживленная ярость юноши-эльфа. Ростом фигурки были одинаковые, но медведь наливался силой, борец сильнее напрягал мышцы и кричал…
А потом для Норика всё как оборвалось.
Очнулся юноша в большой кровати. В комнате было натоплено и не холодно ддажже под одной простыней. Рядом с ним сидели граф и Учитель. Увидев, что Норик смотрит на них, гном потрепал подростка по плечу и сказал:
— Да что тут такого? Как румяная девица в обморок падаешь? Ты же стать должен боевым магом! Ну, замучили двух эльфов. Ну, все бы случилось и раньше, только где-нибудь в лесу. Что, не знаешь, как люди к эльфам относятся? А так им подарили много дней жизни. Пока сюда везли. Их поймали еще летом. А то, что ты двоих людей ярла убил — это ты не принимаешь за проступок?
— Это не я.
— Ну да. Это замученная людьми эльфийка сама вдруг напряглась. И всех убила. Страшной мощи магические силы в ней скрывались. Это я так их бригадиру объяснил. Я, оказывается, был прав?
Граф хмыкнул.
— А зачем они так с ней? И колба была уже наполнена… — Опять начал волноваться паренек.
Граф успокаивающе положил руку ему на грудь:
— Ну, ничего. Колба уехала. Расписки от ярла Яна Грязного я получил… То, что я видел и слышал когда наполняли колбу — мне совершенно не понравилось, так что такой случай больше не повториться.
Граф успокаивающе похлопал Норика:
Поправляйся, — и покинул комнату.
Подросток прикрыл глаза. Уже почти засыпая, он слышал слова колдуна:
— Пока не научишься смотреть на всех вокруг как на муравьев — не придет к тебе успех…
«Не нужно мне такого успеха», — подумал Норик, и уснул.
Глава 7. Абсолютно равноволшебно
Норвольд без излишней торопливости вошел в просторный рабочий кабинет Синделруна. На встречу ему из-за полированного стола темного дерева вышел моложавый мужчина, одетый в свободную бархатную куртку темно-бордового цвета. Гладкое лицо, мягкие глаза, волосы убраны под берет без пера. На ногах серые чулки и старые башмаки, превращенные в домашнюю обувь путем отрезания пряжек.
Синделрун без чинов подошел прямо к Норвольду и приветственно приобнял. Ну, практически старые друзья встретились, а не молодой волшебник пришел за консультацией к мэтру магических наук.
Обменялись приличествующими первой встрече фразами. О трудной дальней дороге. О чистоте городских постоялых домов (Прозрачный такой намек.). О здоровье «молодого» колдуна «старого» графа (Учителя Норвольда. Колдун — учитель, не граф, конечно. Хотя графологом учитель тоже являлся.). О росте цен на въезд в города и проезд через села и по мостам.
Наконец, сделав приглашающий жест на гостевое кресло, Синделрун отправился назад, за свой стол.
Юноша не преминул воспользоваться представившейся возможностью и посмотрел в спину знаменитого колдуна другими глазами. Хозяин кабинета успел сделать только один шаг, а молодому магу другие глаза пришлось срочно закрыть. Реакция Синделруна оказалась неадекватной. Хорошо, Норвольд быстр, как бросок гюрзы, а то бы временно ослеп на другие глаза. Жить без них глаз колдуну можно, но не рекомендуется. Потому как долго не удается. Жить в смысле долго. Хоть в знахари подавайся.
Однако перед закрытием другие глаза успели дать три важных куска информации.
Для начала: перед ним не моложавый мужчина, а древний старик. Годков так под триста. Ещё вот. Колдун обладает необыкновенной чувствительностью и силой. Не только уловил, что «смотрят», но и закрылся с откатом. Однако, есть плюсы. Не так уж умен и быстр. Может старость сказывается? Продолжая разглядывать Синделруна, вряд ли можно было рассмотреть что-то еще, кроме того, что Норвольд успел ухватить. Поэтому показать свою силу с запозданием… Действительно — теоретик. Не боевой маг: время реакции и сила реакции не соответствуют друг другу.