Норито. Сэммё

славит коих великая жрица[10].

Коль произнесу смиренно священные имена —

Ками-мусуби, Таками-мусуби, Ику-мусуби, Тару-мусуби,

Тамацумэ-мусуби, Оомия-но мэ, Оомикэцуками, Котосиронуси[11] —

и хвалу вознесу,

то век царственного внука — долгим веком пребудет,

как крепкая скала, как вечная скала сохранен будет,

цветущим веком счастлив будет.

Посему, бог и богиня, прародители владетеля нашего,

драгоценные дары божественного внука подношу вам,

и пусть хвалы вознесутся, — так возглашаю.

Говорю смиренно перед царственными богами,

славит коих жрица Игасури[12],

Коль произнесу смиренно священные имена —

Икуи, Сакуи, Цунагаи, Асува, Хахики[13] —

и хвалы вознесу,

то столбы дворца

в корнях нижних скал укрепятся грузно,

то коньки крыш

в Равнину Высокого Неба вознесутся высоко,

славная обитель божественного внука воздвижется.

От неба в укрытии, от солнца в укрытии владыка сокроется[14],

и страной в четырех направлениях

как страной покоя — мирно ведать станет.

Посему драгоценные дары божественного внука подношу вам,

и пусть хвалы вознесутся, — так возглашаю.

Говорю смиренно перед царственными богами,

славит коих жрица Врат Священных[15].

Коль произнесу смиренно священные имена —

Кусиивамато-но микото, Тоёивамато-но микото[16] —

и хвалы вознесу,

то пребудут божества крепчайше во вратах четырех направлений,

подобно камней священных грудам[17],

по утрам творя Священных Врат открытие,

по вечерам — Священных Врат закрытие.

Коль дурные духи снизу грядут — низ оберегут,

сверху грядут — верх оберегут,

ночным оберегом, дневным оберегом оберегут.

Посему драгоценные дары божественного внука подношу вам,

И пусть хвалы вознесутся, — так возглашаю.

Говорю смиренно перед царственными богами,

славит коих жрица Икусима[18].

Коль произнесу смиренно священные имена

Икукуни, Тарукуни[19] и хвалы вознесу,

то на островах, где царственные боги пребывают, —

восьмидесяти островах, —

до края, куда лягушка долин доберется,

до предела, где соленый прилив остановится,

узкая страна — широкой станет,

крутосклонная страна — ровной станет,

островами — всеми восемьюдесятью островами без изъятия[20] —

царственные боги [государю] ведать назначат.

Посему драгоценные дары божественного внука подношу вам,

и пусть хвалы вознесутся, — так возглашаю.

Словесами особыми говорю смиренно

перед великой Аматэрасу, в Исэ пребывающей[21].

Страна в четырех направлениях,

кою царственная богиня озирает,

до кромки, где небесные высятся стены,

до предела, куда земля уходит,

до кромки, куда голубые облака тянутся,

до предела, где белые облака упадают,

до кромки, где остановится нос корабля,

в Равнине Синего Моря ни весла, ни шеста не сушившего,

а как корабль по морю великому все пути исходит,

то по тропкам сухопутным, —

[к лошадям] поклажу тесемкой накрепко привязав,

по корням скал, корням деревьев ступая,

до предела, куда лошадиные копыта досягают,

по долгим путям шествуя неустанно, —

узкая эта страна — широкой станет,

крутосклонная страна — ровной станет,

далекие земли восемью десятками веревок накинутых

к ней притянуты будут[22].

И коли вот так великая царственная богиня

[ту страну государю] пожалует,

то поклажи наипервейшие перед царственной богиней великой,

горной грядой взгромоздив, уложу,

а что останется —

[внук божественный] мирно вкушать станет.

И век внука божественного

долгим веком пребудет,

как крепкая скала, как вечная скала сохранен будет,

как цветущий век счастлив будет,

посему, по изволению бога и богини, прародителей владетеля нашего,

драгоценные дары божественного внука смиренно подношу,

шею склонив, баклану подобно[23],

и пусть хвалы вознесутся, — так возглашаю.

Говорю смиренно перед царственными богами,

пребывающими в угодьях владетеля нашего.

Произнесу смиренно священные имена

10

Великая жрица — дева-жрица в святилище императорского дома, совершающая служение перед восемью божествами — охранителями императорской семьи.

11

Ками-мусуби, Таками-мусуби, Ику-мусуби, Тару-мусуби, Тамацумэ-мусуби, Оомия-но мэ, Оомикэцуками, Котосиронуси — первые пять относятся к классу божеств мусуби, связанных с концепцией рождения и плодородия. В понятие мусуби помимо значения «рождать» входит еще способность наделения душой, жизненной силой, подобной океанийской мана. Первые два из названных божеств появляются, согласно мифологическим сводам, вслед за Ама-но минака нуси (Богом-хозяином священной середины неба) и вместе с ним составляют триаду креационистских богов, которые появились как «божества-одиночки» (т. е. без пары) и «тела их были сокрыты». Однако есть основания предполагать, что Ками-мусуби — парное женское божество к Таками-мусуби. Последний еще именуется Такаки-но ками (бог высоких деревьев), что свидетельствует о связи концепции плодородия с архаическим культом деревьев. Божества мусуби действуют и в мифах о происхождении культурных растений и шелковичных червей, а также демонстрируют способность оживлять умерших. Оомия-но мэ, по некоторым текстам, дочь небесного божества Футотама-но микото, сыгравшего важную роль в извлечении богини солнца Аматэрасу из небесной пещеры: он держал в руках дары во время произнесения норито, а после заграждал ей вход в пещеру священным вервием, — возможно, отголоски образа шамана с орудиями культа. Оомия-но мэ (Дева Великого дворца), его дочь, считалась посредницей между вождем и племенем, владетелем и подданными.

Оомикэцуками — «великое (оо) божество еды (кэ) повелителя (ми)», т. е. бог, ведающий пищей вождя, см. также комм. 42 к норито в праздник Хиросэ-но ооими-но мацури.

Котосиронуси — «бог, знающий вещи», согласно «Кодзики», сын Оокунинуси-но ками, «бога — хозяина Великой страны» (Японии). Котосиронуси, по-видимому, выполнял функции оракула. Именуется еще Яэкотосиронуси — «восьмислойный бог, знающий вещи». Кроме того, как рассказывается в «Кодзики», он предоставляет Японию в распоряжение божественного потомка (императора), совершая при этом следующие действия — наступив на свою лодку и перевернув ее, он превращает лодку в зеленую бамбуковую изгородь (т. е. оградой обозначает границу обиталища богов, — один из видов священной территории до становления храмовой архитектуры), хлопая при этом в ладони «небесным хлопком наоборот», — либо тыльными сторонами ладони, либо складывая руки горизонтально.

Все эти восемь божеств считались божествами — охранителями императорского рода.

12

Игасури — теоним, совпадающий с топонимом, дух места, где находится жилище императора. Игасури сначала было названием местности в провинции Сэтцу, где находился дворец императора Нинтоку, и божество Игасури связывалось с дворцовым колодцем. Затем этот культ был перенесен в Ямато и Ямасиро [Цугита, с. 91].

В «Когосюи» (раздел об императоре Дзимму) говорится: «Игасури — это дух земли Великого дворца. Ныне там совершает служение жрица Игасури» [Синтэн, 1936, с. 899].

В СД Игасури трактуется как общее название пяти перечисленных в данном норито божеств и этимологизируется по аналогии с игасиро — «знак обитания», «знак места», т. е. знамение, указывающее, где строить жилье. Кроме того, это божество, охраняющее императорский дворец, иногда считается божеством колодца, источников, чистой воды — жрица Игасури участвует и в «церемонии священной воды» [СД, I, с. 80–81]. Жрица Игасури обитала в Западном флигеле Дзингикан (Управы благочиния).

13

Икуи, Сакуи, Цунагаи — также духи места, связанные с колодцем (ви): «живой колодец», «цветущий колодец», «колодец, [где черпают с помощью] веревки на шесте».

Асува (Асуха) — возможно, одно из божеств камня (исигами), дух фундамента постройки [НКБТ, 1970, с. 389]. Хахики, вероятно, божество входа, насколько можно судить из этимологии данного теонима. И Асува, и Хахики в своде «Кодзики» перечислены в ряду девятерых потомков великого бога урожая, Оотоси-но ками. Теоним Асува встречается в поэтической антологии «Манъёсю», где Асува выступает как божество сада:

Нива нака-но Асуха-но ками-ни косиба саси арэ ва иваваму каэрику мадэ-ни Богу Асува в саду моем я ветви поднесу. И пока не вернешься, Я стану ему молиться. (№ 4360)

В позднее средневековье к богу Асува обращались, чтобы обеспечить безопасность путешествия.

14

…от неба в укрытии, от солнца в укрытии владыка сокроется… — амэ-но микагэ, хи-но микагэ то какуримаситэ. Этот отрезок текста вместе с предыдущим — «столбы дворца в корнях нижних скал укрепятся грузно… коньки крыш в Равнину Высокого Неба вознесутся высоко» — на мой взгляд, перекликается с описанием в мифе о сокрытии бога Оокунинуси (Бог — хозяин Великой страны), который передает власть над страной Ниниги-но микото, божественному потомку, и говорит: «Я поступлю так, как сказали два моих сына-божества. Эту страну тростниковых равнин я полностью отдаю согласно вашему повелению. Только вот постройте мне жилище как жилище небесное… где потомок богов небесных правит, — в корни скал подземных столбы крепко вбейте, коньки крыши в Равнину Высокого Неба высоко вознесите, а я тогда сокроюсь на восьми десятках изгибов дорог, что до сотни недостает» [НКБТ, 1970, с. 123].

Видимо, это описание жилища в невидимом мире, к которому восходит и обиталище императора.

Возможно также, что сокрытие императора в жилище означало его временный переход в иные миры, в сакральное пространство; в Идзумо-но куни-но мияцуко-но ёгото, например, в таком жилище внутри горного кольца пребывают божества Идзумо — Кусимикэно-но микото и Оонамоти-но ками (см. соответствующий раздел данного издания).

Коньки крыш в описании дворца — перевод более или менее условный, это дополнительные, поднимающиеся концами вверх планки на коньках, прижимающие солому, которой крыта крыша.

Думается, что упоминание именно этих двух элементов храмово-дворцовой архитектуры означает их повышенную значимость. Можно предположить, что, будучи самой высокой и самой низкой частью постройки, они служат как репрезенты остальных, исчерпывая описание пространственной зоны дворца, и называние их обеспечивает сохранность строения в целом.

15

Жрица Врат Священных — жрица, служащая божеству ворот, ведущих в жилище владыки.

16

Кусиивамато-но микото, Тоёивамато-но микото — божества, дети Амано футодама-но микото. Куси толкуется как «чудесный», или «скрытый», «спрятанный», тоё — «изобильный», ивамато — «каменный вход» (то — дверь, окно, любое отверстие, сообщающее жилище с миром). В своде «Кодзики» оба эти теонима представлены как два альтернативных имени божества Амэ-но ивато вакэ-но ками — «божества — юноши каменных врат неба», посланного богиней Аматэрасу на землю в числе других богов, чтобы сопровождать Ниниги-но микото, мифологического основателя династии японских императоров. О них в функции богов ворот и входа см. комм. к норито в праздник микадо-но мацури.

17

Камней священных груды — юцуивамура — по-видимому, связаны с понятиями ивасака («склон из скал») и ивакура («склад скал»), восходящими еще к древним мегалитическим культам. Ивасака — развалины груд камней (нечто вроде японского Стоунхенджа) — до сих пор сохранились в ряде мест в виде остатков каменной ограды вокруг храмов. Ивакура, вероятно, вместилище духа камня. Примечательно, что словосочетанию ивамура предшествует слово юцу («священный», «магический»), весьма скоро утраченное в текстах последующих периодов, что также свидетельствует об архаичности этого клише. Некоторые филологи понимают юцу как вариант ипоцу — «пять сотен», но такой фонетический переход (ю → ипо) вряд ли возможен; скорее, эго более поздняя этимологизация архаического слова. Ипоцу ивамура встречается, например, в «Нихон сёки» в мифе о рождении бога огня, ставшего причиной смерти Идзанами. Когда Идзанаки отсек ему голову, «с лезвия его меча хлынула кровь, она и стала пятью сотнями груд камней (ипоцуивамура) на берегу Небесной реки Амэ-но ясу-но кава» [Синтэн, с. 186].

18

Жрица Икусима — жрица бога Икусима («живого острова», или «живых островов», т. е. Японии). Божество Икусима упоминается в «Когосюи» и «Кудзихонги» как душа (дух) Восьми Великих островов.

19

Икукуни, Тару куни (букв. «живая страна», «полновесная (достаточная) страна») — имена божеств, ведающих земельными владениями императора и входящих в число богов Икусима. Камо Мабути, филолог Национальной школы Кокугакуха, полагал, что Икукуни и Тарукуни — две разновидности души («грубая» и «мягкая») божества Икусима [Цугита, с. 102].

20

Все восемьдесят островов без изъятия — оцуру кото наку, Цугита понимает это место как «пусть восемьдесят островов не погрузятся в воду» [Цугита, с. 103]. Представляется, что данный в переводе вариант более правомерен ввиду аналогии из «Манъёсю»: «кава-но кавакума-но ясокума отидзу ёродзу таби каэримицуцу» — «на реки речных излучинах, на восьми десятках излучин без изъятья множество раз оборачиваясь…» (№ 79).

21

Великая Аматэрасу, в Исэ пребывающая — богиня солнца, родившаяся из левого глаза первопредка Идзанаки, бога-демиурга. Возможно, что солярный культ Аматэрасу принадлежал клану племен, пришедших с юга. Для древней Японии известно почитание бронзового зеркала на севере Кюсю, что С.А. Арутюнов связывает с аустронезийским влиянием: «Бронзовое зеркало почитается как изображение солнечного диска, а в этой связи можно указать, что айны почитают свернутое в кольцо, сплетенное из травы изображение солнечного змея — инока-кумуи, а также деревянный диск с изображением двух свернувшихся змей, называемых чуфкамуи (солнечный бог). В этом можно видеть проявление общего аустронезийским и айнским племенам развитого солнечного культа» [Арутюнов, с. 148]. Особая выделенность Аматэрасу в этом норито объясняется, по всей вероятности, тем, что клан, завоевавший центральную власть в стране, считал ее своим верховным божеством (есть также мнение, что родовым богом этого клана был Такамимусуби, позднее сконтамированный с Аматэрасу). В текстах просматриваются и иные солярные божества, например Ситатэрухимэ («солнечная дева, освещающая низ»).

Исэ — храмовый комплекс, во внутреннем святилище которого пребывает душа (митама) этой богини и где хранятся некоторые из священных регалий синтоизма — зеркало, меч, ожерелье (см. также коммент. 63 к норито в праздник Оото-но хокаи, а также комм. к разделу «Храмы великих богов в Исэ»), При этом зеркало, согласно мифологическим сводам, служит вместилищем и воплощением души Аматэрасу. И в «Кодзики», и в «Нихон сёки» описывается ритуал передачи зеркала первоимператору, «божественному внуку» Ниниги-но микото. Согласно одной из версий «Нихон сёки», Аматэрасу говорит: «Дитя мое, когда ты посмотришь в это зеркало священное (такара-но кагами), то это будет [все равно], что ты смотришь на меня» [Синтэн, с. 229]. Здесь возможна также связь с мифом о сокрытии Аматэрасу в Ама-но иваято, Небесной пещере и извлечении ее оттуда с помощью зеркала. В «Кодзики» Аматэрасу возвещает первоимператору Ниниги: «Это зеркало будет моей душой, поклоняйся ему так же, как ты поклоняешься мне передо мной. Пусть Омоиканэ-но ками возьмет на себя обряды поклонения передо мной» [НКБТ, 1970, с. 127].

22

…Далекие земли восемью десятками веревок накинутых к ней притянуты будут… — Здесь, в этом фрагменте текста, выражена одна из главных мифологических концепций переустройства земли, связанных с пантеоном и мифологией земли Идзумо. В «Идзумо-фудоки» этот миф изложен так: бог Яцукамидзу-омицуну сказал, что страна Идзумо была создана маленькой и к ней надо присоединить другие земли. Сначала ему показалось, что в земле Сираги мыс Мисаки — лишний и его надо подтянуть к Идзумо, затем что страны Саки и Нунами — лишние в Китадо, потом — мыс Цуцу в Коси. «И тогда, взяв заступ, широкий и плоский, как грудь молодой девушки, вонзил он его [в землю], как вонзают [острогу] в жабры большой рыбы, отрубил он землю, колыхавшуюся, словно флаги расцветшего камыша сусуки, набросил он на землю крепкую веревку, свитую из трех прядей, и начал медленно-медленно, как лодку, поднимающуюся по реке, тянуть ее. Потягивать, как плод симодзура, беря и перебирая веревку руками и приговаривая: „земля, иди сюда, земля, иди сюда!“» [Идзумо-фудоки, 1966, с. 19–20]. Мифологема кунихики («подтягивание страны»), процитированная в норито, подключает к этому главному сельскохозяйственному ритуалу Ямато и мифологический комплекс Идзумо.

23

…шею согнув, баклану подобно… — Это место (удзимоно унанэ цукинукитэ) толкуется у разных комментаторов прямо противоположным образом: «выставив голову, подняв шею» [НКБТ, 1970, с. 391], «как баклан, опустив голову низко в воду в знак почтительности» [Цугита, с. 116]. В любом случае, речь идет о ритуальной позе благоговения. Мне кажется, что поза баклана, описанная в этом и нескольких последующих норито, может быть сопоставлена с повторяющимся клише из песни Оокуникуси в мифе «Кодзики», сложенной перед отправкой бога из Идзумо в Ямато: «надел… черные одежды, подобно тому… как птица морская, глядя на грудь (мунамиру) крылами машет» [НКБТ, 1970, с. 103].