Услышав о том, [государь] изумился,
возрадовался и возликовал,
зная, что даровано то
милостями и благодеяниями будды Русаны,
и принял [то известие], и повиновался почтительно.
И вот, приведя за собой чиновников ста разных управ,
поклоны молитвенные творя,
перед Тремя Сокровищами, о коих с трепетом молвят,
с трепетом и трепетом говорит», —
так возвещаю со смирением.
№ 13. Указ, возвещенный по случаю явления золота[301]
Повелению великому государя нашего,
что Поднебесной правит как бог явленный, сын Ямато,
принцы, властители, вельможи,
всех ста управ чиновники и народ Поднебесной, —
все внимайте, — так возглашаю.
«Мыслим мы божественной сутью своей
о сем, как о деянии наследном:
обильную страну Поднебесную обустраивать и ласкать,
как то началось со времени государя,
что с Равнины Высокого Неба спуститься соизволил,
и до времен нынешних и впредь,
в царствования государей многих,
что на престоле высоком пребывали,
наследуя солнцу небесному,
и сему великому повелению изреченному
все внимайте, — так возглашаю.
И вот деяния те, наследованные солнцу небесному,
жалующие и ласкающие,
на наше царствование пришлись,
и сердце Неба-Земли мы чтили и лелеяли,
почитали и благоговели.
И вот донесли нам,
что в уезде Ода, в стране Митиноку,
в восточной стороне обильной страны Поднебесной,
золотой металл явился.
Размышляли мы о том и услышали,
что среди учений разных[302]
слово Будды все прочие превосходит
для защиты государства нашего[303].
И вот, желая во всех землях обильной страны Поднебесной
сутру Сайсёокё[304] ввести
и воздвигнуть статую Будды,
вознесли мы моления
богам, на Небе пребывающим, на Земле пребывающим,
и почести воздали душам государей разных времен[305],
начиная с государя — далекого предка,
множество людей повели за собою
и [статую] возводили, в сердце мечтая,
дабы несчастья пресеклись и стало добро,
тревоги переменились и [жизнь] выровнялась.
И вот возводили мы [статую] с мыслями теми,
а многие усомнились — да будет ли так?
И мы горевали — золота достанет ли?
И тут явились нам знаки слова великого,
чудесного слова Трех Сокровищ, все превосходящего,
и поняли мы, что явились те знаки,
ибо согласились на то боги[306],
на Небе пребывающие, на Земле пребывающие,
и счастьем нас одарили,
и души государей нам милость и ласку оказали.
И мы приняли те знаки и возрадовались,
приняли и высоко почтили.
Не зная же, идти ли вперед,
отступить ли назад,
ночью и днем размышляли смиренно
и думали, что может такое случаться
лишь в царствование государя такого,
что Поднебесную ласкает и милует.
Но случилось оно в наше царствование,
а мы и слабы, и неумелы,
а потому стыда и смущения преисполнены.
Так одни ли мы должны принять
те знаки великие, благородные?
Разумно было бы, чтобы со всею Поднебесной
вместе мы их принимали смиренно и радовались, —
так помыслили мы божественной сутью своей.
И всех желаем обласкать и наградить,
и к названию годов правления нашего
знаки добавляем»[307], —
и сему повелению великому,
государем изреченному,
все внимайте, — так возглашаю.
Особыми словами возвещаю:
«В [храмах] разных богов,
начиная с храма богини великой[308],
митосиро[309] пожаловать
и священникам награждение пожаловать.
Сверх того, при всех храмах разрешается поля заводить,
всех монахов и монахинь,
начиная с управы монашеской,
почестями и наградами жалуем.
Новопостроенные храмы,
что должны стать казенными храмами,
пусть таковыми будут.
Из тех людей, что могилы государевы охраняют,
одного-двух наградами жалуем;
сверх того, у мест [упокоения] министров,
что Поднебесной превыше всякой меры служили
и страну охраняли,
знаки поставить,
чтобы долго покоились они как Небо-Земля
и чтобы люди над [гробницами] не глумились
и повреждений им не чинили».
301
Этот указ был прочитан сразу после предыдущего и адресовался придворным штатских и военных ведомств. Его исполнял
304
305
306
307
308
309