Норито. Сэммё

№ 28. Указ о разоблачении Фудзивара-но Накамаро [378]

Супротивный и нечистый слуга Накамаро с сердцем, во лжи закосневшим, войско поднял и, желая власть императорскую свергнуть, колокольчик и печать похитил. Затем он на ранг императорский посягнул, объявив, что Сиояки, старший брат Фунадо, к коему мы ранее с осуждением отнеслись, назначен на престол императорский, и в том печать государственную приложил, и по всем землям Поднебесной бумаги разослал и до всеобщего сведения довел. И сказал он еще: «Нынешнему указу повинуйтесь, а прежним ложным указам не следуйте», — так он сказал, и сердца людей всех в заблуждение вверг. На три заставы[379] послал он гонцов, тайно заставы перекрыл, из нескольких земель рекрутов созвал[380] и войска поднял. Узнав это, утвердились мы в том, что сердце у Накамаро супротивное и нечистое. А что он ранее говорил, то́ все притворство лукавое. Раздумывая над всем тем, поняли мы, что он в одиночку хотел всю мощь императорскую присвоить и оговорил перед нами брата своего Тоёнари-но асоми. Опираясь на слова его, мы Тоёнари с его должности сместили уж тому год назад. Однако ныне нам ясно, что Накамаро солгал, и потому мы снова [Тоёнари] на пост министра назначаем, и все внимайте, — так возвещаю. И еще возвещаю: поскольку слуга, нечистый и упорствующий, получил доступ к деяниям государственным, и слово его силу имело, люди из родов разных нередко повышение получали без всякой на то причины. Посему отныне и впредь мы повышение будем жаловать в соответствии с тем, как человек служить станет. И еще он так говорил: «Этот наставник дзэн ночью и днем императрицу охраняет и служит ей, и, видя это, некоторые люди думают, что он уж добился поста, на коем служил министром его дальний предок»[381], — так он говорил, и еще сказал: «Сместите его». Но вникнув в деяния дзэнского наставника, поняли мы, что он наследует и распространяет священный закон светлого Будды. Возможно ли с такой легкостью сместить учителя нашего, который нас ведет и охраняет, — так мы подумали. И вот мы постриг приняли и в священную рясу буддийскую обрядились, но нельзя нам не вершить государственными делами Поднебесной. И Будда в сутре так изрек: «Владыке страны, на царстве пребывая, должно принять заветы бодхисаттвы», — так изрек. И если из того исходить, — что ж, хоть мы и покинули дом [постриглись в монахини], но ничто не препятствует нам и делами государственными ведать. Но в царствование, при котором повелительница постриг приняла, и министр должен быть из тех, кто тоже в монашестве пребывает. Так мы помыслили, и хотя он поста и не добивался, но мы дзэнского наставника Докё жалуем званием министра-наставника, и все внимайте, — так возглашаю. И еще возглашаю: неужели кто-нибудь в Поднебесной не будет слугой своего владыки? Тот, кто с сердцем чистым служить станет, тот истинный наш слуга. И каждый тогда станет мыслить о том, чтобы самолично имя своего предка дальнего возвысить и прославить. Посему, коли с сердцем светлым, чистым службу нести, тогда врата рода каждого не рухнут, а награждены будут, и сему повелению великому, государыней реченному, все внимайте, — так возглашаю. Еще возглашаю: жалуем повышением в ранге каждого согласно службе, — так возглашаю.

№ 29. Указ о смещении императора Дзюннин [382]

Изволением прежнего государя небесного[383],

о коем молвят с трепетом,

нам поведано было:

«Поднебесную тебе, дитя мое, передавая,

скажем, что, по усмотрению твоему,

можешь ты великого принца слугой сделать,

можешь и слугу принцем великим назвать.

И если тот, кто потом императором станет,

будет непочтителен, непослушен и груб,

то на престоле его не оставляй.

Если же он будет следовать закону господина и слуги,

с чистым, справедливым сердцем помогать тебе и служить будет,

то его государем оставь», — так поведано было.

И то повеление великое слышал кое-кто из пажей,

что вместе с нами государю прислуживали.

Однако же тому, кто ныне правителем пребывает[384],

как мы за этот год увидели,

ранга этого не вынести.

Но не только в том все дело.

Как мы ныне известились,

они с Накамаро сердцами были едины

и тайно замышляли наше изгнание.

Сверх того, они шесть тысяч войска подняли

и умышляли всемером во дворец проникнуть[385].

И еще говорили они, что с войсками отборными

к нам ворвавшись,

они разгром и смятение учинят, а нас убьют.

378

Указ прочитан императрицей Кокэн в 20-й день 9-го месяца 8-го года Тэмпё-Ходзи (764 г.). Речь идет о заговоре Накамаро, который хотел укрепить власть покровительствовавшего ему императора Дзюннин (которому Накамаро приходился тестем) и не допустить дальнейшего возвышения Докё. В том же месяце, несколько раньше в «Сёку нихонги» по-китайски записаны следующие сведения: «Стало известно о том, что дайси Фудзивара-но эми-но асоми Осикацу замыслил заговор с целью свержения власти. Императрица Такано послала принца Ямамура, бывшего в чине сёнагон, взять из дворца Тюгуин колокольчик и печать. Осикацу прослышал об этом и послал своего сына Кусумаро их отнять. Тогда императрица Такано отправила меченосца Саканоэ Каритамаро в чине сёи, Вогано Симатари в чине сёдзо и других, чтобы они его застрелили (судя по иероглифу, из лука. — Л.Е.). Осикацу же тогда повелел Ятабэ-но Ою, бывшему в чине сёгэн, одеться в панцирь и верхом настигнуть гонца императрицы, Ки-но Фунамори, и застрелить его». [Кокуси тайкэй, 2, с. 303]. Далее в тексте «Сёку нихонги» приводится указ Кокэн по-китайски: «Дайси Фудзивара-но эми-но асоми Осикацу созвал своих сыновей и внуков, поднял войска и подготовил измену. Потому лишаем его постов и званий и исключаем из посемейных списков рода Фудзивара. Его должности, земельные наделы и прочее все изымается. Разослать вестовых и строго охранять три заставы».

Ниже помещен еще один указ: «Ныне мы слышим, что супротивный подданный Эми-но Накамаро похитил государственную печать и с ней бежал… Во всех землях тракта Хокурику печати главной канцелярии не повиноваться». Завладев печатью, Накамаро издал указы, где объявлял Сиояки императором, но посланные Кокэн войска настигли и Накамаро, и Сиояки. Накамаро пытался пробраться в Этидзэн, но путь был прегражден. Отступать тоже было некуда, од взял ладью на озере Бива и поплыл по нему. Однако начавшийся шторм пригнал его прямо в руки воинов императрицы. Он был убит, равно как и принц Сиояки.

379

Три заставы — Судзука в Исэ, Арати в Этидзэн и Фува в Мино. Они были учреждены с тем, чтобы охранять столицу Нара, но пригодились потом для защиты Киото и Эдо, так как в их расположении был заложен большой стратегический смысл, — все они находились к востоку от столицы, как бы отрезая всю восточную часть Хонсю.

380

Рекрутов созвал — икуса ёборо, регулярные войска. Призыву в эти войска подлежали военнообязанные от 20 до 60 лет.

381

Дальний предок — Докё происходил из рода Югэ-но мурадзи из Кавати. Югэ — старое название провинции Кавати. В «Синсэн сёдзироку» говорится, что у этого рода общий предок с родом Исигами, ответвлением рода Мононобэ. Во времена Нара пост, соответствующий главному министру, занимал Мононобэ-но Мория-но оомурадзи, он и есть предок, о котором говорится в указе.

382

Указ прочитан в 9-й день 10-го месяца 8-го года Тэмпё-Ходзи (764 г.). Через три недели после смерти Накамаро Дзюннин был смещен и выслан на остров Авадзи, трон вторично заняла Кокэн, под именем императрицы Сётоку. Дзюннин, живший во дворце Тюгуин в Нара, совершенно не ожидал таких событий и не принял никаких защитительных мер против готовящегося удара. В «Сёку нихонги» он предстает как жертва интриг и распри между Накамаро и Докё. Указу предшествует такая запись: «Императрица Такано послала окружить дворец Тюгуин военачальника принца Вакэ, главу левого воинского приказа принца Ямамура, главу внешнего приказа Кудара-но Коникиси Кёфуку, в чине дайсё, с несколькими сотнями войска. Император пришел в такое замешательство, что не надел ни платья, ни обуви. Посланные сильно его торопили. Некоторые его придворные разбежались, никто за него не стоял. Он вместе с матерью и еще несколькими членами семьи пошел пешком на северо-восток от управы документов (дзусёрё — как переводит этот термин К.А. Попов, „архивное управление министерства центральных дел“). Там принц Ямамура прочитал ему указ» [Кокуси тайкэй, т. 2, с. 309].

После текста указа говорится, что, выслушав его, Дзюннин с матерью вышли под конвоем за ворота и были посажены на оседланных коней. Дзюннин умер в ссылке на острове Авадзи в 765 г. при неясных обстоятельствах. Дзюннин-тэнно, император «Чистая гуманность» («гуманность» зд. — условный перевод китайского жэнь) — титул, которым принц Оои был наделен лишь в 1870 г., т. е. через тысячу с лишним лет после смерти.

Вскоре после данного указа императрица отменила все реформы в системе управления страной, которые были проведены Накамаро с одобрения императора Дзюннин.

383

Прежний государь небесный — яп. амэ-но саки-но микадо, имеется в виду император Сёму. Любопытно, как архаическое пространное клише, титулующее владыку Поднебесной, сократилось до единого слова амэ — «небесный». Здесь, правда, оно еще может иметь значение «покойный» (находящийся на небе).

384

Тот, кто ныне правителем пребывает — микадо-то ситэ хабэру хито, т. е. букв. «человек, несущий службу в качестве императора». В этот оборот Кокэн, несомненно, вкладывает свое пренебрежение, однако примечательно, что царствование — тоже служба, выше глагол хабэру («служить»), относится к пажам и к самой Кокэн, служащей еще на скромных ролях.

385

Всемером во дворец проникнуть — место неясное в оригинале. Норинага, считая, что некоторые иероглифы здесь даны в неверном написании, исправляет их и вместо нанабари номи ситэ «лишь всемером» получает выражение сатобито-но сама нитэ — «под видом крестьян». Не вполне также достоверен выбор из двух иероглифов — «владыка» («дворец») или «застава», и куда, собственно, собирались проникнуть эти загадочные семеро (или солдаты, переодетые крестьянами).