Обезумев от горя, он бросился к сетке и увидел, как Шебу засовывают в большой мешок.
— Готовься, Мега! Готовься, мой сын!..— услышал он ее приглушенный материей голос.
Потом шевелящийся мешок унесли.
С точки зрения чувств и опыта Мега чувствовал себя гораздо взрослее всех своих сверстников. Он все еще ощущал крепкую духовную связь с матерью, но оплакивал ее скорее как взрослый, а не как подросток. Благодаря стоицизму и хладнокровию Шебы Мега не ощущал горечи поражения оттого, что не смог спасти мать. Люди забрали не только Шебу, но и Массэма, Габблу, Атару, Мародера и всех остальных, принадлежащих к старшему поколению, и Мега задним числом понимал, что ни он, и никакая другая норка не смогли бы ничего с этим поделать.
«Старики обязательно должны уходить, — вспоминал он слова Шебы. — Как же иначе они освободят путь молодым?»
«Ты не должен делиться своим знанием ни с кем, — наказывала она. — Свое первое заявление ты должен сделать открыто, дерзко, перед всеми норками сразу. Самое подходящее время для этого — церемония приведения к присяге нового Совета Старейшин. Ты должен посеять семена мятежа и сомнения до того, как Старейшины возьмут всю власть в свои руки, и ждать, пока твои истинные последователи проявят себя».
По словам Шебы, церемония приведения к присяге новых Старейшин должна была быть хорошо знакома среднему поколению норок, которое, с исчезновением Массэма и компании, автоматически становилось старшим.
«Фактически выбор новых Старейшин определяется уже сложившейся иерархией, — пояснила она, — и я уже сейчас могу предсказать, что новым Вождем будет Рамсес. На первый взгляд он кажется довольно приятным, но недооценивать его опасно. Его панибратство и заискивание — всего лишь фасад. На самом деле Рамсес дальновиднее и умнее всех остальных. И все же даже он не будет ждать неприятностей, особенно если ты сумеешь удержать язык за зубами. Прямой вызов во время церемонии приведения к присяге — дело неслыханное, но если вообще пытаться смутить умы норок, то именно тогда, потому что потом будет поздно. Выбор будет сделан, и власть, которая всех устраивает, перейдет в лапы новых Старейшин».
Мега вспоминал эти слова Шебы, выбирая себе местечко в задних рядах, но так, чтобы оказаться подальше от Маты. В суматохе, последовавшей за неожиданной отправкой прежних Старейшин в Счастливую Страну, она несколько раз пыталась заговорить, но Мега всякий раз уклонялся. В конце концов он уселся рядом с Макси, который почтительно улыбнулся ему.
— Друзья норки! Великая удача выпала нашим сородичам, которых милостивый Хранитель забрал в Счастливую Страну! — начал Рамсес в своей фамильярной манере. — Вы уже наслышаны об этом замечательном месте от нашего друга собаки, так давайте же помолчим минутку и подумаем о том, как они весело играют в своем новом доме, не зная ни голода, ни забот.
Будущие Старейшины как по команде закрыли глаза и застыли, сложив лапы на животах. Оглядевшись по сторонам, Мега увидел, что многие норки последовали их примеру.
— Видели ли вы их? — вопросил наконец Рамсес, открывая глаза и окидывая собрание исполненным блаженства взглядом. — Я — видел. Что за прекрасное место, не правда ли? Как хорошо, как справедливо, что наши старшие товарищи попали туда раньше нас! Разумеется, — продолжил он чуть более деловым тоном, — способ, каким люди забирали от нас этих счастливчиков, мог показаться кое-кому из вас неподобающим и даже внушающим определенные опасения. Люди и вправду действовали несколько грубовато, но мы не должны
винить в этом нашего Хранителя. Откуда ему знать, хоть он нам и друг, что мы все понимаем и согласны отправиться в Счастливую Страну? И не просто согласны — каждый из нас только и мечтает об этом. Когда придет наш черед, мы добровольно покинем наши чудесные клетки, зная, что впереди нас ожидает высшее блаженство. Не так ли, друзья норки? Лично я просто не могу дождаться, когда же наконец Хранитель придет и за мной.
Рамсес замолчал и насторожился, поскольку ему послышалось недоверчивое фырканье, однако норки внимали ему в полном молчании, и он продолжил свою речь в соответствии с установившейся традицией.
— Если у кого-либо из присутствующих есть вопросы или сомнения относительно нашего права называться Старейшинами и нашей способности следить за порядком и гармонией в колонии, пусть он выйдет сюда сейчас и скажет обо всем открыто, а если не хватает духу — пусть молчит об этом в интересах большинства.
— Я хочу знать, куда унесли мою мать! — раздался крик из задних рядов.
Будущие Старейшины беспокойно завозились, переглядываясь. Этот голос они знали слишком хорошо.
— Ты сам хорошо это знаешь, юный Мега! Твоя мать отправилась в Счастливую Страну вместе с остальными, — ответил Рамсес и фальшиво ухмыльнулся, стараясь изобразить радость. — Мы как раз и собрались здесь для того, чтобы порадоваться за нашу Шебу.
Остальные будущие Старейшины утвердительно закивали.
— Вот и нет! Мою мать убили, и не ее одну! Хранитель забрал всех норок, чтобы убить их!
Собравшиеся беспокойно загудели.
— Заткнись ты, сопляк! — прошипел рядом с ним взрослый самец.
— Что значит — убить, ты, недоносок? — Прекрати говорить чушь!
Жарко вспыхнувшие гнев и возмущение старших норок немедленно обратились на Мегу. Как он осмелился на столь возмутительный поступок? Как он посмел
нарушить священную традицию? Где его уважение к Старейшинам и просто к старшим, не говоря уже об их общем благодетеле — человеке?
— Хранитель — лучший друг всех норок! — крикнул кто-то.
Прежде чем заговорить, Мега так отчаянно нервничал, что у него дрожали лапы, и он боялся, что Макси это заметит. Но теперь, когда роковые слова были произнесены, он чувствовал лишь облегчение и азартный восторг.
— Наш Хранитель вовсе не друг нам — он наш враг! — прокричал он в ответ. — Он знает, что мы, норки, дикие животные и должны жить свободной жизнью. Он держит нас в клетках, чтобы помешать нам бежать, а потом убивает, чтобы содрать с нас шкурки. Вот для чего мы здесь — чтобы обеспечивать людей сменными шкурами, которые они могли бы носить в холода.
— Да как ты смеешь, наглец!..— раздалось еще несколько возмущенных голосов, однако Рамсес и остальные Старейшины молчали. Очевидно, они хотели, чтобы собрание само исполнило их работу. Норки с ненавистью скалили зубы, шипели и плевались, но Мега не был этим удивлен. Шеба предупреждала его, и он был готов к столь бурному проявлению эмоций.
«Не только новые Старейшины присягают в верности официальной доктрине, — объясняла она. — Остальные норки, принадлежащие к тому же поколению, точно так же пойманы своим прошлым в капкан. („Что такое капкан?" — спросил Мега. „Это так говорится, когда тебе прищемит хвост или лапу", — пояснила Шеба.) И их нельзя в этом винить. Самые невежественные и глупые верят любой выдумке и гибнут. Норки поумнее иногда начинают сомневаться, но поверь мне, именно они больше других боятся правды. Ты будешь задавать вопросы, на которые они не могут и не хотят давать ответы, и они будут тебя за это ненавидеть. Единственные норки, которые еще способны мыслить свободно, — это твои ровесники, да и то до тех пор, пока Габбла или родители не сломят их дух».
Памятуя о ее словах, Мега предпочел не заходить слишком далеко и замолчал. Каким бы жалким ни казался его первый протест, результат был налицо: Макси не только не покинул его, а, напротив, встопорщил шерсть на хребте и время от времени издавал глухое рычание, присоединившись, таким образом, к вызову, который Мега бросил остальным. Он был готов сражаться с каждым, кто отважится напасть на Мегу, однако ничего страшного так и не произошло, и постепенно на игровой площадке восстановилось некое подобие порядка. Старейшины торопливо произнесли слова клятвы, и на этом собрание закончилось.