Бип-бип!
— Эй, шурин!
Хауи звал его со стоянки, где припарковал свой оранжевый фургон «фольксваген» за сетчатой оградой и изгородью из усыпанных розовыми цветами олеандров.
Боже. Хауи опять как огурчик. Ненавижу этих огурчиков.
Уэйд направился к нему:
— Привет, Хауи. Забери меня из этого отстойника.
— О'кей, дружище. Слушай, по-моему, у тебя рубашка немножко запачкалась.
— Это кровь, Хауи. Не пугайся. И вообще, она не моя, а того козла, который вчера меня достал.
Уэйд забрался в фургон, где было жарко, как в пекарне, и Хауи включил зажигание. Кондиционер рванул на полную катушку, и струя холодного воздуха захлестнула салон. Уэйд поставил регулятор на минимум.
— Не хватало мне подхватить бронхит из-за твоего чертового фургона.
— Просто хотел как лучше, mon frere, mon frere[1]. Ничего страшного, просто эта малышка пускает газы.
— И вот еще что, Хауи: я не собираюсь ехать в какой-нибудь шикарный отель весь в крови, как женская прокладка. Сначала надо помыться. Отвези меня к Брунсвикам.
Хауи остановился в доме Сариного командира корабля Гордона Брунсвика.
— Я сполоснусь, а ты одолжишь мне какую-нибудь одежду.
Это предложение застало Хауи врасплох.
— К Брунсвикам? Но Сара ничего не говорила, чтобы я отвез тебя к ним.
— А тебе что, трудно?
— Трудно? Нет, совсем не трудно.
Лицо Хауи изобразило муку.
— Хауи, просто отвези меня туда, я приму душ, захвачу кой-что из одежды, потом можешь подкинуть меня до моей машины. И не забудь — маму ты должен забрать в половине десятого.
— Не надо так горячиться, Уэйд.
— Тебе когда-нибудь приходилось проводить ночь в тюрьме, Хауи?
Хауи казался чуть ли не польщенным таким вопросом.
— Ну, я, конечно, не могу сказать, что я...
— Давай, двигай.
Через четверть часа они уже подъезжали к дому семейства Брунсвиков — клана космонавтов, отличного от семьи Драммондов, как небо от земли. Дети в насовских футболках в телескоп наблюдали с лужайки перед домом за луной, прямо при свете дня. Окно входной двери имело форму молодого месяца. За дверью стояла Аланна Брунсвик, жена командира экипажа Гордона Брунсвика, в «стартрековской» футболке и с блюдом печенья в руках, улыбаясь улыбкой продавщицы из парфюмерного магазина. Дверной колокольчик все еще продолжал играть мелодию «Любовных свиданий», когда она с оттенком усиленно скрываемого удивления в голосе сказала:
— Хауи, я полагаю... это твой зять, Уэйд?
— Он самый.
Уэйд понял, что ему тут успели перемыть косточки.
— Привет. Я только хотел вымыться, прежде чем ехать в «Пибоди». Душ наверху?
Лицо Аланны выдавало самые дурные предчувствия, но Уэйд знал, что она еще секунд пятнадцать не шевельнется, загипнотизированная его внешним видом и особым шармом, который придавала ему тюремная небритость. Он улыбнулся (еще пять секунд) и стремительно взлетел вверх по лестнице.
— Можете располагаться как дома, — крикнула ему вслед Аланна.
— Да, спасибо. Хауи, найди мне какие-нибудь шмутки, ладно?
— Заметано.
Уэйда со всех сторон окружали фотографии аэропланов и реактивных лайнеров. Всевозможные дипломы. Черно-белые фотографии знаменитых пилотов шестидесятых годов. Модели ракеты «Сатурн-5» — даже потолок был испещрен фосфоресцирующими звездами, которые при дневном свете были желтые, как маргарин. Уэйд начал понимать, почему Хауи решил остановиться здесь, а не в гостинице. Эти люди жили космической программой; по сравнению с ними семейство Драммондов относилось к предстоящему полету Сары как к эксперименту в школьной лаборатории.
Он нашел ванную и разделся. Его одежду смело можно было выбрасывать на помойку; даже ботинки были заскорузлыми от крови. Он свернул одежду как можно туже и запихнул в мусорное ведро. Едва он забрался под душ, вчерашняя короста стала смываться, и он почувствовал, что оживает. Хауи просунул руку в приоткрытую дверь, положил на полку какую-то одежду, и сквозь струи воды и клубы пара Уэйд услышал, как он сказал: «Примерь вот это. Можешь не торопиться».
Уэйд насухо вытерся полотенцем и рассмотрел одежду, которая оказалась клоунски маленькой. Только носки были впору. Что за?.. Потом Уэйд вспомнил, как Сара объясняла, что космонавты всегда худощавые и невысокие, что их отбирают по принципу отсутствия лишней массы; упитанный космонавт — это фикция. Значит, не захотел одолжить мне ничего из своих вещей. Вот гнида.
Обернув полотенце вокруг пояса, Уэйд вышел в коридор, устланный ворсистым толстым ковром. Подергал дверные ручки. Надо найти какую-нибудь взрослую одежду. Это что — детская? Нет. Может, там? Кладовка. Погоди-ка, погоди — вон там точно взрослая спальня. Он вошел в комнату, освещенную трепетным утренним светом, который пробивался сквозь листву росших под окном дубов. Повернув за угол, где, как он полагал, должен был стоять шкаф, он налетел на обнимающихся Хауи и Аланну. «Черт. Извините». Уэйд ретировался в ванную.
— Уэйд...
— Мне все это мало, Хауи. Нужно что-нибудь, что тянется, — вроде спортизного костюма. И большую тенниску. И какие-нибудь шлепанцы.
— Я сейчас все объясню...
— Просто найди мне нормальную одежду, Хауи.
Уэйд грохнул дверью ванной. Снаружи было тихо, потом послышался звук шаркающих шагов. Уэйд не знал, что и подумать. Он тяжело дышал, в голове у него был полный туман. В дверь легко постучали.
— Держи шмутки, дружище.
Уэйд сгреб одежду и снова хлопнул дверью.
— Поговорим по пути за твоей машиной, — сказал Хауи через дверь.
Уэйд оделся. Теперь он был похож на учителя физкультуры в выходной день. Распахнув дверь, он стремительно ринулся к машине. Особого желания видеть Аланну у него не было. Хауи тащился за ним.
— Уэйд...
Уэйд глядел в окно.
— Дай я тебе все объясню, Уэйд. Аланна и я понимаем друг друга... давление семейных обстоятельств...
Уэйд повернулся к нему:
— Объяснение всегда можно найти, Хауи, и мне частенько приходилось делать это письменно, и чем больше я это делал, тем яснее понимал, что никаких объяснений быть не может. Так что заткнись к чертям собачьим и поехали.
До бара они добрались на удивление скоро.
— Вон моя машина.
— Красивая.
— Заткни пасть, Хауи.
— Я только хотел сказать, что...
Мысли в голове Уэйда кружились, как рой разъяренных ос, и он решил выпустить их наружу:
— Если ты хотя бы на секунду решил, что я собираюсь шепнуть хотя бы словечко своей сестренке, то ты просто идиот. То же самое касается и капитана Брунсвика. Ничто на этой чертовой планете не по мешает им сделать свою работу. Это между нами, Хауи, и я не знаю, как далеко это может зайти. А пока нам придется плечом к плечу сидеть на этом паскудном банкете. Так или иначе ты меня достал, и я до последнего издыхания буду делать все, чтобы превратить твою вонючую жизнь в ад.
— К чему такие страсти.
Уэйд вышел из фургона, дыхание его было пропитано ненавистью.
— Делаешь вид, что ничего не понимаешь, дерьмецо, мученик космического века?
Он грохнул дверью.
3
В 1970 году Сару отправили в летний лагерь с природоведческим уклоном, расположенный в ста милях к востоку от Ванкувера, в тихом гористом местечке под названием Культовое озеро (всем озерам озеро), в самый разгар комариного сезона, когда особенно зло жалится крапива и алкоголики пополняют ряды обслуги шумных увеселительно-оздоровительных заведений. Сара ждала поездки с нетерпением, и Дженет, которая этот лагерь подыскала, была очень довольна, даже несмотря на то, что Тед взял всю подготовку в собственные руки. Он организовал закупку припасов, все упаковал, накупил массу книг о диких лесах Британской Колумбии, после чего сам отвез Сару в лагерь, не позволив ей отправиться на автобусе вместе с другими девочками.