Шмуня, чувствуя свою вину, сидел грустный в клетке и отказывался от еды, пока отец коварно не подсунул ему кусок ароматного хлеба, сдобренный очень пахучим маслом. Инстинкты проиграли обету воздержания. Но он был не виноват. В этот раз нам попался противник с неплохой соображалкой. Мороженое действительно было сдобрено сильным ядом, на него и среагировала крыса. А вот салфетку с натуральным и слабым Шмуня в итоге пропустил.
Под подозрения тут же попал Дурсен в лице Φинта Тринстона, но тот активно страдал от повышенного внимания Ламии Фуран и выкроить минутку для страшного заговора против меня не мог.
Остальные же придворные с честными глазами всячески уверяли, что души не чают в королевской фаворитке и не рискнули бы поднять руку с ядом на это чистое и прекрасное создание.
Принцесcы, которых до сих пор не выпустили из дворца, потому что все под следствием, тоже принимали вид невинный и частично придурковатый.
Два дня мой организм поболел и решил, что хватит терпеть издевательства. По большей части моральные, ведь мне в сиделки определили Марибэль. Тoчнее, она сама вызвалась в надежде прижать моего отца к кровати. Но он был профессиональным холостяком и избегал фрейлину с изяществом, отточенным годами.
Вид цветущей и пышущей здоровьем девушки, о чем свидетельствовало очень глубокое декольте плaтьем, грозившее в скором времени перейти в подол, рядом с постелью вызвал зубной скрежет. Особенно если ты сама лежишь пластом с зеленым лицом в теплой ночной сорочке, за котоpую будут драться монашки.
Хорошо ещё Сэм не приходил. Или плохо. Я так и не определилась в редкие минуты бодрствования.
Но вот Эвелина не стеснялась беспокоиться о моем здоровье каждые три часа. Я бы умилилась, если бы все не сводилось к претензии:
– Эсмеральда,ты мне совсем не помогаешь, а ведь обещала!
Уже после визита сердобольной дамочки я прокляла тот миг, когда сказали, что отныне дочь камердинера моя подруга. Но Марибэль с наигранной заботой бесила больше. Открываешь глаза, а тебе в лицо стаканом с мутным напитком тычут. Только вздохнешь, тут же обмахивать платком начинают. А ещё и сюсюкают противно.
У меня в итоге осталось лишь одно желание – больше никогда не болеть. Вообще. Совсем. Ни при каких обстоятельствах.
Организм поднатужился, собрал все резервы в кулак,и в очередной раз я проснулась с легкой головой и четким восприятием мира. И тут же перед носом возникла нежная ручка со стаканом.
– В меня можно рыбок уже запускать, – мрачно посмотрела я на подношение. – Уровень воды – скоро польется из ушей.
– Целитель сказал надо, - непримиримо пропела Марибэль, – поэтому пей!
С тяжелым вздохом, я поползла вверх по подушке, в попытке забраться повыше и сбежать. Взгляд уловил несоответствие интерьера. Не зря меня все же тренировали запоминать мелочи.
– А Шмуня где? – подозрительно спросила я фрейлину.
– Да он такой обеспокоенный был, – беспечно проворковала Марибэль. - Я его в сад отнесла. А то нехорошо над зверьком издеваться. Ему свежий воздух нужен. Но ты не бойся. За ним служанка приcматривает.
Что бы там про моего маленького друга не говорили, но устраивать безобразные истерики просто так Шмуня не будет.
– Отец мой где? - предчувствие складывалось в подозрение. Уж больно ласково на меня смотрела сиделка.
– Работает, - Марибэль обиженно надула губы. – Сказал, что если он кокетливо постреляет глазами в дипломатов от Виркусы, то вряд ли мы получим уменьшенный таможенный сбор. И декольте их соблазнять бесполезно. Поэтому придется долго и нудно уговаривать. Давай пей! – мне с силой прижали стакан к губам, чуть не выбив зубы.
Трогательная забота выглядит ещё более подозрительной. Я мотнула головой, и часть напитка выплеснулось мне на щеку и подушку.
– Нужно тебя было придушить, пока спала, – зло прошипела фрейлина.
А я круглыми глазами уставилась на Марибэль. Хоть любви между нами большой не было, но и вражды, как с Олией,тоже. Откуда такие порывы из-за пролитой воды? Я, может, и не подарок, но как-тo стало много слишком недоброжелателей. Надо, что ли, пойти подаяние сделать в храме.
– Сейчас ты у меня все выпьешь! – продолжала бесноваться Марибэль,извлекая из корсажа небольшой вытянутый флакон.
Хорошие вещи там не прячут. И уж точно лекарство от целителя не будут держать возле сердца. Нет, место, конечно, темное, но не лучшее.
– Живучая зараза, – фрейлина со злым удовольствием вылила все в стакан. – От такой дозы точно сдохнешь!