И все же Пандульф не был удовлетворен. Оставался, в частности, Неаполь. Герцог Сергий IV, хотя являлся номинально вассалом Византии, вел себя удивительно безалаберно во время военного похода архиепископа Пильгрима: он не оказал никакого сопротивления и предложил заложников, прежде чем ему начали угрожать. Сергий даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь Пандульфу вернуть себе свою вотчину, а теперь приютил этого негодяя графа Теанского. Тот факт, что это было сделано с позволения Боиоаннеса, не останавливал Пандульфа; он подозревал, не без оснований, что это был продуманный шаг со стороны катапана, которому наличие соперничающих претендентов на трон в Капуе могло в будущем оказаться полезным. В любом случае, Сергий был соседом, не заслуживающим доверия, и с ним следовало обращаться соответственно. Единственным препятствием был Боиоаннес, который находился с Сергием в прекрасных отношениях и, конечно, пришел бы к нему на помощь, если бы возникла необходимость.
В 1027 г. катапана отозвали. Для Восточной империи это было такой же ошибкой, как для Конрада освобождение Пандульфа тремя годами раньше. В качестве наместника Василия в Италии Боиоаннес благодаря своему военному таланту и мастерству дипломата сумел восстановить господство Византии на юге и поднять ее авторитет на высоту, невиданную в последние триста лет. Теперь, в отсутствие императора и катапана, начался упадок. Он начался классически – с того, что неповиновение осталось безнаказанным.
Если бы Боиоаннес был в Италии или если бы Василий был жив, Пандульф никогда бы не рискнул напасть на Неаполь. Но в Капитанате не было правителя; а в Константинополе старый маразматик Константин интересовался только скачками. «Могучий волк», как его называет Аматус, ухватился за свой шанс. Зимой 1027/28 г. он обрушился на Неаполь, как всегда из-за предательства, овладел городом после очень недолгой борьбы. Сергий скрылся, а запуганный граф Теанский искал убежища в Риме, где вскоре умер.
Положение Пандульфа теперь казалось на редкость прочным. Он был хозяином не только в Капуе и Неаполе, но фактически и в Салерно, поскольку Гвемар умер в 1027 г. и его вдова, сестра Пандульфа, правила в качестве регентши своего шестнадцатилетнего сына. При том, что ни Западная, ни Восточная империи не пытались его остановить – Конрад несколькими месяцами раньше приезжал в Италию для собственной коронации и послушно принял вассальную клятву у Пандульфа как у князя Капуанского, а папа также бездействовал – он мог спокойно дать волю своим амбициям. Ему было только сорок два года; толика удачи и поддержка преданных нормандцев позволили бы ему без труда захватить Беневенто и другие города на побережье. Затем, если нынешняя апатия, охватившая Константинополь, не будет в ближайшее время преодолена, ничто не помешает ему пойти войной на Капитанату и старая мечта лангобардов о Южноитальянской империи наконец станет явью.
Такие перспективы, как можно ожидать, не слишком радовали жителей Амальфи, Гаэты и их меньших соседей.
Они ценили свою независимость и свои тесные коммерческие и культурные связи с Константинополем; при этом не питали особой привязанности к лангобардам и, как все остальные, очень не любили Пандульфа. Тем временем горожане Неаполя, которые едва ли когда-либо хотели видеть своим властителем правителя Капуи, успели пострадать от его грубости и алчности и стали подумывать о том, как от него избавиться.
Ключ к ситуации был в руках у Райнульфа. Из всех нормандских отрядов, разбросанных по полуострову, войско Райнульфа было самым большим и влиятельным и постоянно увеличивалось за счет того, что новые воины прибывали по его приглашению с севера. Если бы Пандульф мог заручиться поддержкой Райнульфа, у противников Капуи в южной Италии осталось бы мало надежды уцелеть. К счастью, нормандцу внезапное возвышение Капуи было так же не по душе, как и остальным. Прирожденный политик, он уже тогда сознавал, каковы размеры ставок в той игре, которую они ведут, и мог заглянуть достаточно далеко вперед, чтобы понять, что новые успехи Пандульфа входят в противоречие с интересами нормандцев. Он поддерживал правителя Капуи достаточно долго; теперь пришло время переменить хозяев. Он прекрасно знал, сколь много значит его поддержка для городов-государств, и, когда пришли посланники – а он знал, что они непременно придут из Неаполя от Сергия и от герцога Гаэтанского, – он был готов ставить свои условия.