Такова, во всяком случае, цель этой книги, а нынешнее состояние исторических исследований в том, что касается норманнов, оправдывает эту попытку. Исследования о норманнах, по правде говоря, обширны и основательны, но они также большей частью странным образом изолированы друг от друга. Норманнское завоевание Англии[1] и завоевания в Италии и на Сицилии[2] были объектом длительных и интенсивных исследований, ничуть не меньше внимания было уделено и взаимоотношениям норманнов и папства и вкладу норманнов в крестовые походы[3]. Но связать эти разрозненные подвиги одного народа воедино в последнее время пытались сравнительно немногие. Прошло более 50 лет с тех пор, как С. Г. Хаскинс написал книгу Норманны в европейской истории (Normans in European History) и в комментариях сообщил, что «никакой попытки оценить данную проблему с этой точки зрения пока не предпринималось»[4]. Этот небольшой по объему труд описывает целое тысячелетие норманнской истории, и хотя книга сохраняет свою новизну и ценность по сегодняшний день, с момента ее появления были обнаружены и новые сведения в этой области. Кроме того, все студенты, изучающие пребывание норманнов в бассейне Средиземного моря, по необходимости вынуждены довольствоваться лишь одной авторитетной работой мисс Эвелин Джеймисон. Большая часть ее размышлений по поводу связей между различными занятиями норманнов содержится в одной-единственной лекции, которая касается главным образом XII века и которая была прочитана в 1938 году[5]. Несмотря на сделанную М. Андрэ-Гвитанкуром[6] обширную обработку данных по истории викингов и норманнов, до сих пор продолжается изолированное изучение норманнов. Кажется, что во всем, что касается XI века, пора было бы уже все эти исследования связать{1}.
Безусловно, сейчас, так же как и всегда, правомерна оценка исторической роли норманнов в связи с теми преобразованиями, которые они осуществили в светских и церковных институтах, или в связи с дальнейшим развитием стран, которые они захватили и которые потом их поглотили. Тем не менее возможно, что влияние, оказываемое норманнами в это время на Англию и Европу, на Рим и Византию, на христианский и исламский миры, необходимо пересмотреть с точки зрения норманнов, потому что только таким образом это влияние можно оценить полностью. Если достижения норманнов за эти 50 лет рассматривать как нечто целостное, то можно получить еще более объективную оценку вклада норманнов в европейскую историю{2}.
Уже простое перечисление фактов наводит на мысль о взаимосвязанности всех деяний норманнов в этот период. В 1047 году в Италии близ Кутанса свою фантастическую карьеру начал Роберт Гвискар, сын Танкреда Готвилльского-ле Гвишара, впоследствии — герцог Апулии; в тот же год молодой герцог Вильгельм, будущий завоеватель Англии, после битвы при Валь-э-Дюн избавился от клейма «незаконнорожденного» и начал свое успешное правление в Нормандии. Примерно за 2 года до победы норманнов над Львом IX в битве при Чивитате в 1053 году герцогу Вильгельму удалось заручиться обещанием короля Эдуарда Исповедника об английском престоле, что и послужило причиной возникновения новых, и впоследствии столь значительных для Англии, Константинополя и Рима, отношений между норманнами и папством. К тому же, всего за 5 лет до битвы при Гастингсе, норманны захватили Бари, чем ознаменовался конец правления Византии в Италии. Через год, как раз перед походом Вильгельма Завоевателя на Шотландию, норманны отвоевали у сарацин Палермо. Это было в 1072 году, а год спустя на папский престол под именем Григорий VII взошел архидьякон Гильдебранд, который и выступал организатором союза между Папой и норманнами. Все эти хронологические связи подтверждаются множеством примеров. Роберт Гвискар захватил Дураццо (Диррахий) и начал вторжение в Византию всего за 4 года до того, как в 1085 году Вильгельм Завоеватель спешно вернулся из Нормандии в Англию, чтобы противостоять там угрозе вторжения из Скандинавии и спланировать «Перепись Страшного Суда». К 1091 году вся Сицилия была под властью младшего брата Роберта Гвискара, Рожера «Великого графа», а сыновьям Роберта Гвискара и Вильгельма Завоевателя, Боэмунду и Роберту Коротконогому, было суждено стать союзниками в первом крестовом походе.
Казалось бы, именно в этом и проявился весь тот ход взаимосвязанных событий, которые и должны рассматриваться как нечто целое. Но несмотря на то, что о норманнах так много написано, никто пока так и не объяснил, почему эта маленькая группка людей с севера Франции смогла всего за 50 лет столь стремительно расширить свои владения. Был ли этот неожиданный всплеск могущества обусловлен качествами самих норманнов, или той военной тактикой, которую они использовали, или тем, что им удалось извлечь выгоду из «священных войн»? Или же причиной стало появление в одной провинции целой плеяды удачливых и ярких лидеров — таких как Вильгельм Завоеватель, Роберт Гвискар, граф Рожер Сицилийский или Боэмунд Антиохийский{3}? Или все же следует искать другие причины, чтобы объяснить причины норманнских достижений с 1050 по 1100 год на территории такого большого количества стран и кульминацию этих достижений — провозглашение в 1066 году герцога Норманнского королем Англии в церкви св. Петра в Вестминстерском аббатстве?
II