— Ах, расскажи, расскажи, как это было, — стали просить её дети.
— Ну, слушайте. Было это воскресным вечером. Кучер наш торопился к своей невесте и попросил меня накормить лошадей. Я и согласилась. Дала овса сначала двум рабочим лошадям, а потом подошла к Гнедко — так звали коня, на котором наш капитан верхом ездил. Вот тут-то он и свалился мне на руки.
— Кто? Гнедко? — засмеялись кругом.
— Да не Гнедко! Домовой! Вот кто! Я потом сказала кучеру, что Гнедко некормленый остался, а кучер и говорит: "Ну, про Гнедко не беспокойся. За ним сам домовой ходит — и кормит егог и поит". Домовые, если им еду выставлять и обходиться с ними ласково, очень услужливые. Это уж известно.
— А какой он был из себя, этот домовой? — спросила хозяйка.
Но скотница только плечами пожала.
— Ну, где там рассмотреть его! В конюшне темно. Да и вечер был вроде сегодняшнего. Я только и приметила — два глаза как уголья горят и сам весь шерстью оброс.
— Так это кошка была! — дружно закричали мальчики.
— Как бы не так! Кошка! — презрительно сказала скотница.
— А по-моему, люди много всякого вздора несут, — важно сказал кузнец. — Видеть-то не видели ничего, а говорят… Неужто всему верить…
Сам-то кузнец верил всему, что бы ни говорили. Но сейчас он был оскорблён до глубины души тем, что его — лучшего рассказчика во всей округе — то и дело перебивали и не давали ему открыть рта.
— Вот, к слову сказать, в Эльштате, — начал было кузнец, — так там все своими глазами видели русалку. Не то что наша Стина…
— Христиан, расскажи-ка, что было в Эльштате, — стали просить и дети и взрослые.
Кузнец только этого и ждал.
— Вот что там было. Справляли однажды там свадьбу. А пекли и жарили для свадебного пира в соседнем селе, потому что в Эльштате ни у кого и печки такой нет, что-бы на всех гостей наготовить.
Вечером посылают хозяева своего слугу за питьем-яствами. Поехал он. Нагрузил полные сани всякой снедью и вдруг слышит, над самым его ухом кто-то говорит:
— Скажи в Эльштате Дельде, что Дильд сгорел.
Слуга давай нахлёстывать лошадь. Сани несутся так, что ветер свистит, а чей-то голос опять говорит, да настойчиво так:
— Скажи Дельде, что Дильд сгорел!
И опять:
— Скажи Дельде, что Дильд сгорел!
Вернулся слуга домой ни жив ни мертв от страха.
Хозяин ему говорит:
— Что-то очень уж скоро ты приехал. Чёрт тебя вёз, что ли? Или, может, ты ещё не ездил?
— Нет, уже съездил, — говорит слуга. — Только, по правде сказать, едва не загнал я лошадь. Всю дорогу кто-то мне в самое ухо твердил: "Скажи в Эльштате Дельде, что Дильд сгорел".
Да не успел он это произнести, как вдруг раздался страшный крик:
— Ах, это дитя моё сгорело!
И кто-то невидимый стал метаться по комнате.
Вдруг смотрят все — это русалка по дому мечется. В суматохе-то шапка-невидимка упала с неё, а она не заметила.
Бросились было ловить русалку, да где там! Вильнула она хвостом туда-сюда и скрылась.
А когда все успокоились, тут-то и оказалось, что самых лучших пирогов и жареной дичи и самой большой бочки пива как не бывало. Всё русалка унесла…
— А может, не русалка, а слуга, — робко заметил кто-то из слушателей.
Но в эту минуту дверь в кухню отворилась и на пороге появился сам хозяин.
— Что, ты всё ещё болтаешь свою чепуху? — накинулся он на кузнеца. — Мальчики, идите спать. Довольно вам слушать брехню и глупости, которыми набита голова этого пустомели.
— Должен заметить, — произнёс кузнец с достоинством, — что мне лично пришлось слышать брехню и глупости только один раз в жизни — когда вы осчастливили жителей округи своей речью в городской ратуше.
— Бездельник! Проклятый болтун! — закричал хозяин и с треском захлопнул дверь.
На кухне наступило неловкое молчание.
— Однако, и верно, пора спать, — сказала хозяйка, складывая рукоделье.
— Нет, нет! Еще хоть одну сказку! Самую маленькую! Пожалуйста, Христиан, расскажи! — стали просить дети.
— Ну, так и быть, — сказал кузнец. — Раз уж меня зовут болтуном, так поболтаю ещё. Слушайте. Сейчас я вам расскажу, как пастух клад нашёл… Шёл этот пастух однажды лесом и видит — на траве ларец лежит.
Поднял его пастух, дёрнул за крышку — не открывается. Постучал по замочной скважине — не поддается.
Пастух и так и этак вертел ларец, а открыть его не может.
"Ну, — думает, — в этом ларце, верно, спрятаны какие-то сокровища, иначе зачем бы его так крепко запирать?"
Взял он ларец под мышку и пошёл дальше. Десяти шагов не прошёл — видит, лежит в дорожной пыли ключик.