— Замени абстрактный случайный дар артефактом, что может телепортировать большое количество людей и эквивалентным по стоимости мне, моим артефактам, моим рабам и двум краеугольным камням поселения, что я владею: как хранящегося среди одной из моих повозок, так и прикопанного в укромном месте. Уж для бога-то найти его и забрать труда точно не составит. — Наконец-то принял я решение, из-за которого возможно буду навеки проклят. И самим собой, и теми из моего отряда, кто не успел выслужить себе освобождение от рабского статуса. Но увеличенные шансы на спасение человечества вроде бы стоят того. А еще, будучи топливом в божественной печи, сожалеть о неправильном выборе, скорее всего, не смогу, так как окажусь слишком занят собственной бесконечной агонией. — И тогда мы договорились.
Глава 22
Дорожки между аренами были песчаными, а вот сами места проведения оказались вымощены прилегающими друг к другу практически без стыков плитами из полированного металла. Довольно гладкими плитами, на которых поскользнуться можно запросто. Обычному человеку. А вот доверенные последователи бога с прозвищем Сгибающий Сталь наверняка чувствовали себя в подобных условиях не коровами на льду, а скорее уж рыбами в воде. Не могло у них не быть благословений покровителя, сильно облегчающих жизнь во всех делах, касающихся его непосредственной сферы деятельности, да и способности к металлокинезу наличествовали почти гарантированно. Впрочем, я ожидал, что хозяин этого места будет себе подыгрывать — подобные ему очень любили во всеуслышание громко кричать о своей чести и честности, втихомолку всеми силами склоняя шансы в свою пользу так далеко, как только позволяет им Система. А еще я ожидал, что моим противником станет либо какой-нибудь перекаченный варвар, либо вообще владелец полных латных доспехов, напоминающий со стороны ходячий самовар. Нет, ну а какие еще последователи могут быть у божественного любителя металла и бодибилдинга? Но предчувствия меня обманули. Когда ноги перешагнули порог арены, то за моей спиной сразу же с грохотом выпрыгнули из земли прутья ограждения, а из огромной пышущей жаром печи вылетел язык пламени и чьи-то кости...И огонь вместе с останками неведомого бедолаги не повели себя так, как положено им по законам физики и даже не втянулись обратно в пылающее горнило, а весьма бодренько рванули в мою сторону, оглушительно крича.
— Ааа! — Цокающий пятками по металлическим плитам скелет по определению не мог иметь легких, но вопить во всю мочь данное обстоятельство данному конкретному представителю нежити это ни капли не мешало. Огонь вырывался из глазниц черепа, бушевал внутри реберной клетки, окутывал монстра защитным ореолом. А еще неупокоенный остов сжимал в каждой руке по большому топору, не пренебрег напоминающим тарелку шлемом и бряцал цепью, витки которой обматывали его торс на манер кольчуги. И, кажется, при жизни данное существо являлось орком — рост был несколько выше человеческой нормы, кости крупнее и толще, опять же клыки для зеленокожих весьма характерные... — Яааа не вернуууусь в огоооонь! Плаааамя не возьмееет меняаааа!!!
— Трындец, — с тяжким вздохом констатировал я тот факт, что мои козырные карты в виде торчащих из шлема рогов древнего дракона будут, кажется, почти бесполезны. Девяносто из сотни возможных противников их атака должна была прикончить сразу, а еще девять оказались бы впечатлены ею до мокрых штанов или хотя бы серьезного исчерпания своих защитных резервов. Но тварь, самой основой которой являлось сплетение пламени и смерти, сжечь было бы очень сложно...Хотя и не невозможно, ведь пламя владык неба пожирало в том числе и магию. Сгибающий сталь определенно хорошо постарался, сканируя меня и подбирая столь отважно и глупо сунувшемуся на его территорию смертному максимально неудобного соперника. — Мне тебя, костяк, даже жалко...Но все же не так, как себя.
Сочувствие к жертве божественного произвола не помешало мне самому броситься в атаку, увеличив свою ловкость за счет бурления крови и выставив алебарду на манер копья. Впрочем, особо на оружие я не рассчитывал. Против такого противника она была примерно столь же эффективно, как простая палка против бойца спецназа в его штурмовом снаряжении. Теоретически шансы прикончить противника с её помощью есть, но реально это возможно только лишь если он встанет как столб, и не будет мешать процессу своего убиения. Но было у меня и кое-что еще. Собственное тело, в данный момент обладающее силой гиганта и стойкостью, достойной молодого дракона. А также аномально прочный практически адамантовый шлем, раздавить или пробить который без проблем сумел бы лишь сам Сгибающий Сталь, но не кто-то из его клевретов или тем более рабов.
Обжигающий ореол скелета плеснул вперед волной, но оказался бессилен мне повредить. Ну, кажется, при соприкосновении с врагом находящееся под доспехами нижнее белье изволило задымиться, ибо источаемый им жар проник под латы, но горящий гардероб, максимум, некоторый дискомфорт доставил, да и тот психологический, ибо тлеющая ткань коже повредить оказалась не в силах. Увы, на этом хорошие новости кончались. Несмотря на крики, определенно выдающие боль, терзающую душу, привязанную к этим пылающим костям, мой противник действовал на редкость умело и, пожалуй, хладнокровно. Когда мы сблизились уже практически вплотную, то вырвавшаяся из его пасти струя пламени хлестнула в мое открытое лицо. Она то чтобы сильно обжигала, хотя обычному человеку конечно бы хватило для смерти быстрой, но мучительной, однако же напрочь перекрывала собою обзор. В результате таранный удар алебарды, усиленный ударом с выплеском энергии, ушел в никуда, ибо скелет весьма ловко избежал атаки, уклонившись куда-то в сторону. Все еще не видя ничего кроме пляшущего перед глазами пламени, я ощутил два мощнейших удара, с которым его топоры попытались отсечь мне правую руку, практически одновременно обрушившись на одно и то же место, а именно локоть. Видимо тварь намеревалась не лишить свою жертву конечности, так по крайней мере снизить её боеспособность переломом. И у неё даже почти получилось — несмотря на доспехи гномьей работы и защиту, даруемую шлемом, кость чуть не треснула!
Вести битву вслепую, когда лицо словно непрерывно кипятком поливают, было для меня сложно, однако не невозможно, боль терпеть я умел, и даже более-менее мог определять по направлению вражеской магии, а откуда именно в меня огонь-то выдыхают. Сложнее было двигаться по гладким полированным плитам так, чтобы и врагу не позволить зайти в тыл, и в то же время не поскользнуться, ибо подняться противник бы уже точно не дал. Алебарда в моих руках летала туда-сюда как тросточка, наверняка размазываясь в воздухе подобно лезвию пропеллера, а древко её трещало от натуги, едва выдерживая мощь ударов того, кто обладает силой в несколько раз превосходящей простых людей. Иногда враг ухитрялся избегать удара или искусно парировать его, лупя по моим рукам вторым топором, но иногда долбануть по нему все-таки получалось. Нормальные бы кости давно треснули, даже если бы не усиливал свои атаки выплесками праны, но эта тварь была прочна, словно кальций в скелете заменили титаном и лишь похрустывала, не переставая орать и сыпать обещаниями никогда больше не возвращаться в проклятую печь, из которой сбежала.
Размен ударами проходил в пользу нежити. Судя по ощущениям, с моего лица начало потихоньку облазить мясо, ведь даже сопротивляемость к магии полноценных драконов имела свои пределы, а права рука почти уже не слушалась, поскольку удары противника её отсушили. Решив, что надо менять тактику, я со всей имеющейся мощью рванул вперед, тараня противником своим телом и выбрасывая в сторону бесполезную алебарду, дабы схватить горящий скелет обеими руками. А после размахнулся и как следует долбанул его головой, стараясь раскрошить орущий череп одним из рогов дракона. И раз, и другой, и третий...Чтобы на четвертом ударе почувствовать удушье и толстые звенья металлической цепи, плотно обвившие шею несколько раз. Пальцы, сжатые на предплечьях скелета, внезапно сомкулись в кулаки, поскольку враг прекратил изрыгать пламя, вместо этого сам обратившись огнем и словно вытек из захвата, обретя твердость уже на расстоянии метров пяти или семи от меня. Руки рванули удушающие кольца, но они были слишком прочными, дабы их порвать, и одновременно получалось ослаблять только два в то время, пока последнее продолжало делать свою губительную работу.