На второй день каникул почти все студенты и большая часть преподавательского состава уже разъехались. На территории академии остались лишь рабочий персонал, обязанный следить за чистотой и порядком даже во внеучебное время, управляющий состав академии, для которого каникулы были не отпуском, а возможностью спокойно и без суеты разгрести накопившиеся горы дел, а также те ученики и учителя, которым либо некуда было уезжать, либо незачем. Далеко не для всех академия делала исключение, позволяя оставаться в своих стенах, но где-то три десятка человек всё-таки получили такую возможность и Саймон Сван был среди них. Ему, правда, пришлось отказаться от трети жалования за прошедшее время учёбы, но с деньгами Лаз расстался без сожалений, они для него давно ничего не значили. Даже если бы у него забрали всю плату, он бы не сказал и слова, лишь бы остаться в академии и начать осуществлять свою задумку.
И первым человеком, кому не повезло с ним столкнуться, стал ректор академии Си’Прак Кармал, алкарн, занимавший эту должность уже более двадцати лет. Сложно было переоценить важность и значимость поста главы крупнейшего и богатейшего учебного заведения страны. За исключением совета директоров академии и непосредственно императорского дворца Си’Праку никто не был указом, даже мэр Элтора был вынужден относиться к престарелому алкарн с уважением. Несмотря на то, что академия готовила лучших магов и даже Мастеров, сам Си’Прак магом не был. Его потенциал был лишь самую малость выше минимального, с таким даже после более чем шестидесяти лет жизни ему было бы сложно создать даже простейшее заклинание. Однако вместо этого он был крайне умелым чиновником, происходил из очень известной и уважаемой семьи Кармал, в прошлом заключавшей браки даже с императорской фамилией Эрда, а также был очень хитёр и отлично умел читать людей. Благодаря всему этому он стал ректором Национальной Академии ещё до того, как ему исполнилось сорок — одним из самых молодых ректоров в её истории.
Так что не было ничего удивительного в том, что за время своей работы он, попадая в самые разные, порой по-настоящему сложные ситуации, снова и снова находил выход из положения и зачастую даже оказывался в плюсе. Однако на второй день каникул, отреагировав на сигнал охранного амулета, означавшего что в магический замок на двери его кабинета был взломан, Си’Прак в сопровождении пары магов-охранников поспешил на место преступления и обнаружил вальяжно раскинувшегося в его, ректора, кресле, молодого человека. И нарушитель не только не попытался скрыться, но напротив, широко улыбнулся и вежливым жестом пригласил Си’Прака и охранников войти.
При виде такой наглости даже ректор с двадцатилетним стажем оказался в замешательстве. Подобное вторжение в принципе могло считаться уголовным преступлением, а кабинет главы академии и вовсе был запретной территорией, рядом с которой многие боялись даже говорить слишком громко. И дело было даже не в его положении. Академию, очевидно, поддерживал императорский дворец и именно в этом кабинете находилось немало конфиденциальных и даже секретных бумаг, за прочтение которых можно было получить обвинение в государственной измене. А это казнь, без суда и следствия. Так что даже самые отбитые на голову хулиганы и самые избалованные представители золотой молодёжи не осмеливались заходить настолько далеко.
Однако этот молодой человек, в котором Си’Прак без труда узнал нанятого этим летом преподавателя магии изменчивости, даже не пытался сделать вид, что его это волнует. Чуть наклонившись вперёд, он взял уже наполовину пустую пузатую бутыль, которую достал, очевидно, из открытого бара самого ректора, плеснул в бокал янтарной жидкости и отсалютовав ошарашенному ректору, осушил бокал до дна. После чего, довольно поморщившись, вновь откинулся на спинку кресла.