Наблюдение за Кавалером, казалось, немного помогло. Адолин всё еще был здесь, опираясь на стену, когда появился Ренарин. Младший Холин просунул голову в дверной проем, оглядываясь. Он не отпрянул, когда мимо проскакал Кавалер, но смотрел на жеребца с осторожностью.
— Эй, — сказал Адолин со стороны.
— Привет. Башин сказал, что ты здесь.
— Проверял Кавалера, — сказал Адолин. — Отец в последнее время очень занят.
Ренарин подошел поближе.
— Ты можешь попросить Шаллан нарисовать Чистокровного, — сказал Ренарин. — Могу поспорить, гм, она справится на отлично. Тебе на память.
На самом деле, это было не плохим предложением.
— Ты искал меня, значит?
— Я… — Ренарин смотрел на Кавалера, пока тот пробегал мимо. — Он в восторге.
— Ему нравится публика.
— Они не годятся, знаешь ли.
— Не годятся?
— У ришадиумов каменные копыта, — сказал Ренарин, — крепче, чем у остальных лошадей. Не надо подковывать.
— И поэтому они не годятся? Я бы сказал, что наоборот… — Адолин взглянул на Ренарина. — Ты имел в виду обычных лошадей, не так ли?
Ренарин покраснел, затем кивнул. Люди иногда испытывали сложности в общении с ним, но это лишь потому, что он всегда был таким задумчивым. Он думал о чём-то глубоком, иногда выдающемся, а затем упоминал лишь малую часть из этого. Поэтому он казался чудаком, но как только ты узнавал его, то понимал, что он не пытается быть скрытным. Просто его язык не всегда поспевает за мозгом.
— Адолин, — мягко сказал он. — Я… гм… Я должен отдать тебе Клинок Осколков, который ты для меня выиграл.
— Почему? — спросил Адолин.
— Он причиняет мне боль, — ответил Ренарин. — Всегда причинял, если честно. Я думал, что дело во мне, в моей странности. Но дело во всех нас.
— Ты имеешь в виду Сияющих?
Он кивнул.
— Мы не можем использовать мёртвые Клинки. Это неправильно.
— Ну, думаю я смог бы найти, кому его отдать, — сказал Адолин, перебирая в голове варианты. — Хотя это ты должен выбирать. По праву дарования, Клинок твой и ты должен выбрать приемника.
— Лучше бы ты это сделал. Я уже отдал его ардентам на хранение.
— Это значит, что ты безоружен, — сказал Адолин.
Ренарин отвернулся.
— Или нет, — сказал Адолин, положив руку Ренарину на плечо. — У тебя уже есть замена, не так ли?
Ренарин снова покраснел.
— Ах ты шалопай! — сказал Адолин. — Ты смог создать Клинок Сияющего? Почему ты нам не сказал?
— Это попросту случилось. Глис не был уверен, что сможет… но мы нуждались в тех, кто способен запустить Клятвенные врата… так что…
Он глубоко вдохнул, затем вытянул руку в сторону и призвал длинный сияющий Клинок Осколков. Тонкий, почти без крестовины, с волнообразным многослойным узором — он будто был выкован.
— Изумительно, — сказал Адолин. — Ренарин, он великолепный!
— Спасибо.
— Так почему ты смущён?
— Я… нет?
Адолин наградил его пристальным взглядом.
Ренарин отпустил Клинок.
— Я просто… Адолин, я начал приспосабливаться. К Четвёртому мосту, к тому, чтобы быть Носителем Осколков. Теперь я снова в темноте. Отец ожидает, что я буду Сияющим, и помогу ему объединить мир. Но каким образом я должен учиться?
Адолин почесал подбородок здоровой рукой.
— Хм. Я думал, что это всё к тебе попросту пришло. Нет?
— Кое-что да. Но это… пугает меня, Адолин.
Он поднял руку и она начала светиться. От нее поднимались завитки штормсвета, будто дым от огня.
— Что, если я причиню кому-нибудь боль? Или что-то разрушу?
— Этого не случится, — сказал Адолин. — Ренарин, это сила самого Всемогущего.
Ренарин только смотрел на светящуюся руку и не казался убежденным. Так что Адолин потянулся здоровой рукой и крепко взял его за руку.
— Это хорошо, — сказал ему Адолин. — Ты никому не причинишь вреда. Ты здесь, чтобы спасти нас.
Ренарин взглянул на него, затем улыбнулся. Волна сияния прошла сквозь Адолина, и на мгновение он увидел себя более совершенным. Он сам, только более цельный и завершенный, человек, которым он мог бы быть.
Через миг это исчезло. Ренарин отдернул руку и пробормотал извинения. Он снова упомянул о том, что Клинок Осколков следует кому-нибудь отдать, после чего убежал обратно в башню.
Адолин смотрел ему вслед. Кавалер подбежал и толкнул его, прося еще сахара, так что он рассеяно потянулся в сумку и покормил коня.
Только после того, как Кавалер убежал, Адолин осознал, что сделал это правой рукой.