— Я не могу… — сказала она. — Я не могу быть этим человеком, Узор. Я не могу орудовать мечом. Не могу быть блистательным рыцарем, стоящим на верху башни и притворяющимся тем, за кем должны следовать.
Узор мягко загудел тоном, который она определила как смятение. Недоумение одного вида, который пытается постичь разум другого.
Пока она изучала себя в зеркале, капля пота сбежала по ее лицу, прокатившись рядом с глазом. Что она ожидала увидеть? Мысль о том, что она потеряет самообладание перед Адолином, усилила её тревогу. Каждый ее мускул напрягся, стало темнеть в глазах. Она могла видеть только перед собой, и ей хотелось убежать, скрыться. Исчезнуть.
«Нет. Нет, просто стань кем-нибудь другим».
Она наклонилась и вытащила свой блокнот трясущимися руками. Она вырывала страницы и отбрасывала их прочь, желая добраться до пустой, после чего схватила свой угольный карандаш.
Узор приблизился к ней — парящий шар меняющихся линий, гудящий в беспокойстве.
— Шаллан? Пожалуйста. Что случилось?
«Я могу спрятаться, — подумала Шаллан, рисуя с бешеной скоростью. — Шаллан может сбежать, оставив кого-то вместо себя».
— Это потому, что ты меня ненавидишь, — мягко проговорил Узор. — Я могу умереть, Шаллан. Могу уйти. Они пришлют тебе другого, и ты сможешь установить связь с ним.
Пронзительный визг начал подниматься в комнате, и Шаллан не сразу поняла, что он исходит из ее собственного горла. Слова Узора были как нож в спину. «Нет, пожалуйста. Просто рисуй».
Вейль. Вейль сможет держать меч. У нее не было сломленной души Шаллан, и она не убивала своих родителей. Она сможет это сделать.
Нет. Нет, что сделает Адолин, когда вернется и обнаружит в комнате совершенно другую женщину? Он не должен узнать о Вейль. Нарисованные ею линии, неровные и грубые из-за трясущегося карандаша, быстро приняли форму ее собственного лица. Но с волосами, собранными в пучок. Уравновешенная женщина, не такая взбалмошная, как Шаллан, не такая нелепая.
Женщина, которую никто никогда не опекал. Женщина, достаточно твердая, достаточно сильная, чтобы владеть этим мечом. Женщина, похожая на… похожая на Джасну.
Да, неуловимая улыбка Джасны, самообладание и уверенность в себе. Шаллан очертила свое лицо этими идеалами, создавая более суровую версию. Может ли… может ли она быть этой женщиной?
«Я должна», — подумала Шаллан, втягивая штормсвет из своей сумки, после чего облачком выдохнула его вокруг себя. Она стояла, пока происходили изменения. Сердцебиение замедлилось. Она смахнула с бровей пот, затем спокойно расстегнула рукав безопасной руки, откинула дурацкий потайной карман, повязанный на руке под ним, затем закатала рукав, оголив все еще одетую в перчатку руку.
Вполне неплохо. Адолин не мог ожидать, что она наденет одежду для спаррингов. Она стянула волосы в пучок, зафиксировав спицами из сумки.
Когда Адолин вернулся в комнату мгновение спустя, он увидел уравновешенную, спокойную женщину, которая являлась не совсем Шаллан Давар. «Ее имя — Светлость Сияющая, — подумала она. — Для нее — только титул».
Адолин принёс два длинных, тонких куска металла, которые каким-то образом могли соединяться с лезвием Клинка Осколков, делая его менее опасным для использования в спаррингах. Сияющая оглядела их критическим взором, затем протянула руку в сторону, призывая Узора. Клинок сформировался — тонкое и длинное, почти с ее рост оружие.
— Узор, — сказала она, — может менять свою форму. Он притупит лезвие до безопасного уровня. Я не нуждаюсь в этом неуклюжем приспособлении.
Край лезвия зарябился, притупляясь.
— Шторма, это удобно. Но мне всё равно понадобится.
Адолин призвал собственный Клинок. Процесс, занявший у него десять ударов сердца, во время которых он повернул голову, взглянув на нее.
Шаллан опустила взгляд, осознав, что увеличила бюст в этом обличии. Не для него, конечно же. Она всего лишь сделала себя более похожей на Джасну.
Меч Адолина наконец-то появился. Лезвие его Клинка было толще, чем лезвие Узора, волнистое с острого края и с изящной кристаллической кромкой с другой стороны. Он наложил на лезвие защитную полосу.
Сияющая выставила ногу вперед, подняв Клинок двумя руками выше головы.
— Эй, — воскликнул Адолин. — Неплохо.
— Шаллан провела довольно много времени, рисуя вас всех.
Адолин задумчиво кивнул. Он приблизился и потянулся к ней тремя пальцами. Она думала, что он собирается поправить ее хватку, но вместо этого он прижал пальцы к ее ключице и слегка надавил.
Сияющая отшатнулась, едва не упав.