— Горючку жгут, твари. — Ахнул Трофимов. — Она же на вес золота, а они ее в огонь. Ну, точно, уроды моральные.
— Гляди-ка, — Ваха криво усмехнулся, поделившись шепотом. — Как тебя горючка зацепила.
— Я вообще домовитый. — Отмахнулся капитан. — Вытащив монокуляр из кармана разгрузки, он принялся вглядываться в ночную тьму.
— Ну что там?
— Да погоди.
— Ну?
— Да на. — Капитан отдал оптику Вахе. Тот принял бережно, поднес к глазу.
Метрах в четырехстах виднелся высокий добротно сколоченный забор. Подъезд к нему перегораживала пара кузовов, импортные внедорожники были разобраны настолько, что кроме остова и рам, почитай, ничего и не осталось. Выставлены они были с таким расчетом, чтобы не один из желающих протаранить ворота, не смог этого сделать, если только не прибудет на танке. Кто-то сильно постарался, укрепляя это место. Кусты по периметру были вырублены, канава для сточных вод очищена до самого дна, на заборе вьюном шла «егоза», охватывая участок по периметру. Конечно не было тут техники Зураба, но и то что имелось, внушало уважение. Из трубы дома шел странный белый дым, плотный и тяжелый, будто бы внутри варили что-то химическое. Музыка была, и музыка какая-то странная. То нарастала она, то стихала, давила на перепонки, но что странно, была еле различима. Ваха слышал что-то о таком. Если сделать звук вне частоты восприятия человека, и иногда поднимать саму частоту в записи, то можно было городить что угодно, от дома с приведениями, до нейролингвистического программирования. Откуда только у этих скотов электричество? Ну конечно, доносится урчание генератора, судя по работе, четырехтактного.
Генераторы в какой-то момент появились у всех, только многие решили экономить, и потому обзавелись двухтактными, китайскими, и в принципе это неплохо, если не одно но. Четырехтактный генератор больше, шумный и прожорливый, однако в него, что бензин, что соляру, все едино. Будет работать на манер обычного автомобильного двигателя, да и киловатт выдавать больше. Двухтактный генератор, он вроде бытого, как сравнивать профессиональный скальпель и одноразовый пластиковый ножик из шашлычного набора. Да и ломались они чаще ввиду большего количества пластиковых деталей.
Забор оказался столь высоким, что пришлось отойти и забраться на чердак соседней дачи. Проскользнув в калитку, убедившись, что ни на территории, ни в самом доме сюрпризов в виде растяжек никто не оставил, мужчины поднялись по деревянной лестнице и добрались до чердачного окошка, выходящего на особняк. То, что увидел Ваха, ему совершенно не понравилось. Две хозяйственные постройки, баня, и три столба вкопанные в землю. К каждому из столбов приковано по человеку, кандалы добротные на болтах, такие пальцами не раскрутить. На территории было человек десять, может пятнадцать. Все они были одеты примерно одинаково, а вот вооружены были не больше пяти. Они постоянно курсировали, то в дом, то в бытовку, то до ветру в сортир, стоящий на отдалении. На пленников, похоже, никто не обращал внимания. Крики доносились из дома, так же, как и музыка, несколько раз мигнул свет и тут же погас. Был он неяркий, и плотные тряпичные шторы закрывали помещение, не позволяя никому заглянуть внутрь. Происходило там явно что-то бесовское.
— Видишь? — Ваха указал на пленных. Трофимов принял оптику, скользнул вооруженным взглядом по придомовой территории.
— Вижу. Не местные. Одеты не так, да и не приковывают дорогих гостей к позорным столбам.
Ваха вновь забрал оптику и пригляделся к лицам несчастных. Трое, двое мужчин и одна женщина. Все в возрасте примерно от двадцати пяти до тридцати. У одного мужика седые виски, разбита губа, второй, тот, что моложе, обреченно смотрит в сторону. На девчонке разорвана одежда, но так, для острастки и похоже без всякого сексуального подтекста.
Внезапно музыка стихла, из дома вышел еще один, рослый, плечистый. В отличие от остальных, одетых больше по-походному, он был облачен в черное рубище. Огромный капюшон закрывал ему лицо. Пройдя широким уверенным шагом, человек в капюшоне остановился около подвешенной на цепи рельсы, вытащил из-за пояса стальной прут, и ударил. Мигом вокруг него собрались люди, обступили плотным кругом, о чем-то негромко заговорили, причем сразу все. От толпы отделилась фигура, протянула главному рюкзак. Вещи эти принадлежали раньше пленникам, тут к гадалке не ходи. Капюшон принял рюкзак и начал доставать содержимое, рассматривал его и не найдя видимо для себя ценности, кидал на землю. Аптечкой это странное существо не заинтересовалось, на складной нож он обратил мало внимания. На землю упали личные вещи, пара стелек, блокнот, вероятнее всего с личными записями. Попавшаяся карта заинтриговала, но только на несколько мгновений. Когда рюкзак был опустошен, капюшону подали сумку. С ней он обошелся почти так же, разве что швырял вещи на землю более злобно. Парень что-то искал, и то что он находил, а точнее не мог найти, злило его все больше и больше. Наконец в руках у него появилась последняя сумка, большая, черная, с длинной лямкой, чтобы носить через плечо. Наружу полетело все, и в какой-то момент, сжав что-то в руке, человек произнес неразборчиво, гортанно, и толпа подхватила ревом одобрения.