виднелся задыхающийся от быстрого бега Табиус. - Эльф? - Сивис удивленно вскинул бровь. - А мне ты показался славным малым. Когда Ледя засвистела и Сивис понял, что это означает, то ожидал найти гончих, но увидеть, как вполне миролюбивый эльф душит свою подругу не ожидал совершенно. Табиус подтолкнул торговца вперед, намекая, что если он не вмешается, то вся эта ситуация для Оды плохо закончится. Ауашер, что ожидал скорый приход отпустил шею девушки и привстал. Он понимал, что забылся и ещё лучше понимал, что сейчас нужно делать ноги. Нелейно-Ран ощущал витающее в комнате давление. Он постарался сосредоточится на идеи спасти женщину, чтобы случайно не поддаться влиянию эльфа. Он осторожно сделал шаг вперед и Ауашер отвел ногу назад, готовясь к рывку. - Что тут произошло? - обратился каратель к другу, медленно подходя к эльфу и перекрывая ему путь к двери. - Переклинило, - маг внимательно наблюдал за действиями эльфа, специально задавливая всякие мысли и чувства из-за того, что он напал на Оду. - Времекрад. От этого слова Ауашер оскалился. Он резко опустился на колени, растворяя себя в тени комнаты. Его образ проскользнул меж торговцев и оказался в коридоре, откуда раздался быстро утихающий стук его ботинок. Табиус вырвался вперед, подхватывая на руки женщину и спешно проверяя браслетом её состояние. - Три? - старик нахмурился. - Месяца или года? Сивис настороженно смотрел в коридор, все ещё сжимая в руке меч. Он любил магов и эльфов, но сейчас он искренне хотел оторвать этому эльфу уши. Каратель обернулся. - Если я правильно понял, то этот ушастик вас воспитал? - Скорее содержал, - равнодушно ответил Табиус, перенося Оду на соседнюю свободную кровать. - Можешь опустить меч, Ран, он убежал и теперь как минимум месяц здесь не появится. - Поразительное равнодушие. Тут твою сестру чуть не пришили, это ничего? - вскрикнул Мьон. Старик скептически закатил глаза. - Мальчик, я прожил с этим эльфом около шестидесяти лет, и я прекрасно понимаю, что он бы сделал, а что нет, - он пожевал губу, припоминая свои отношения с эльфом. - Он дорожит Одой, но старость у эльфов выражается по-разному. Ауашер уже давно стал таким, но даже в порыве он бы не позволил себе убить единственного человека, который способен ему подобное простить. Мьон мог еще не мало возразить на этот счет, но сейчас его больше беспокоило состояние девушки и потому он быстро закончил с причитаниями, перейдя к более насущным вопросам. - Когда я смогу ходить? - Как только сделаешь выбор, - старик выразительно посмотрел на Сивиса и у мага создалось впечатление, что он единственный в этой комнате не понимал о каком выборе идет речь. - Ну и что за выбор? Сивис поднял руку, показывая Табиусу, что сам объяснит. - Начнем с твоего наказания, Мьон. Это вопрос не менее важный, согласен? - Так оно все-таки будет? Все внутри у мужчины похолодело от осознания, что его дела в Габерне могут привести к исключению из ордена, а, следовательно, навсегда оставят его в таком положении. - Оно уже есть - смерть. И надо признать, что почти все мои нарушители получали именно такое наказание, но несомненно есть и другие способы. - «Это утро его ответ»? - Мьон припомнил фразу, что произнес Сивис перед боем с гончими. - Милый орден. Маг ожидал увидеть привычную улыбку, но каратель вычурно серьезно отнесся к своей речи. - Да, я затянул с решением о твоем наказании и это закончилось не лучшим образом, но теперь ты должен сделать выбор, - он тяжело вздохнул. - Ты не сможешь покинуть орден живым до своей естественной смерти. Орден оживил тебя, но как только ты покинешь его, то путь один - мертвые чертоги Талац. С этого момента твоим наказанием за отступ от кодекса станет именно исключение, - Сивис заметил, как на лице друга вырисовывалось презрение, какое всплывало на его лице только при воспоминаниях о семье. - Тебе осталось выбрать какой работой ты займешься: стражник или каратель. О Карателях ты знаешь, мы так же выполняем заказы, которые соответствуют нашим рангам, но ко всему прочему занимаемся нарушителями. Стражники - это Ода. Они не выполняют заказы, а работают как охрана и священники. Они сторожат наши башни и знания всего ордена, но они до конца своих дней привязаны к башням. И лишь иногда их переводят в другие. Мьон усмехнулся. - То есть я могу просто остаться здесь? И как обычный человек жить не перебегая от одного заказа к другому? Такая идея мага устраивала более чем. Он ужасно устал выполнять заказы и слушать все боле и более абсурдные просьбы. Встреча с гончими окончательно разубедила его в прелести своей бродячей профессии. - У стражи много обязанностей, - вмешался Табиус. - Мы много ходим по эфирным уровням, собирая информацию и приводим в порядок деятельность наших торговцев. Назвать это мирной и спокойной жизнью сложно, - он печально посмотрел на Оду. - В прошлом году на эфирном уровне погибло сразу два стражника. Сейчас от торговцев башне только она и я, остальные наемники. Мьон задумался. Опасность гибели его волновала меньше всего, но привязка к одному месту и в одной единственной роли сильно смущало его. Он был магом и если бы не травма, то он бы с головой погрузился в исследования. Он надеялся, что его работа в ордене сможет дать ему время, чтобы придумать для себя лекарство или средство, что помогло бы ему хотя бы частично восстановить свое тело, но такой выбор напрочь ломал его планы. Одна роль на всю жизнь слишком сильно напоминали ему дом. Он устало откинул голову. - Ничего, мы дадим тебе время подумать, - Табиус откланялся и быстро покинул комнату. - Мне завтра нужно отправляться, заказы ждут, - сообщил Сивис, после минутного молчания. - Надеюсь, что утром ты определишься. - Я тоже надеюсь, - Мьон взглянул на спящую Оду. - Выбор кажется очевидным, верно? Каратель понимающе улыбнулся. - С тобой ничего таковым не выглядит. Но если хочешь знать мое мнение, то образ старика, избивающего детей тростью и выкрикивающего твои титулы - это не твое, как и роль стражника. Мьон усмехнулся с такой ненавязчивой попытки друга перетянуть его на свою сторону. - Доброй ночи, господин Нелейно-Ран. - Я забегу рано утром и надеюсь, что ты не будешь мяться как базарная девка! Сивис захлопнул за собой дверь и вскоре в комнате повисла долгожданная тишина, в которой слышалось мирное дыхание Оды и треск догорающей свечи.