А потому и есть ему хотелось за двоих. Тем более что в местах, где вырос Васила, зима продолжалась почти круглый год. А о носках и речи не было!
Местные жители ходили в лаптях или обмотках. Это было неудобно и несъедобно, но привыкли и люди, и носкоеды.
Только Васила еще мальчишкой все ворчал и грозился взять да и удрать из дому.
И в один весенний день так и сделал.
Прячась в грузовиках и железнодорожных вагонах, к началу лета он добрался до столицы.
Васила был счастлив! Он стоял посреди огромной площади и глазел на золотые купола какого-то храма - как вдруг его пнула нога в остроносом ботинке.
Нога была в полосатом носке и принадлежала Вовке Щеголю.
Тогда-то Васила впервые в жизни увидел настоящий носок.
Эта минута решила его дальнейшую судьбу. И Васила от своей судьбы - и от Вовки Щеголя - не отсупал ни на шаг.
Васила пошел за Вовкой - до большого дома на площади. Он устроил себе жилище в стене, за потайным сейфом, и скоро выяснил то, о чем не знала даже полиция: Вовка фарцевал фирменными носками, и с большим размахом.
У него дома был целый склад краденых заграничных носков.
Сортировку товара и все сделки Вовка вел дома - в перчатках. У него была целая сеть тех, кто воровал для него носки и продавал их из-под полы.
А Васила все видел и всему научился.
Он знал столько, что сам мог бы открыть подобную носкоедскую фирму, но его это не привлекало. Сидеть в тепле и изображать шефа было не по нем.
Ему нравилась суровая уличная жизнь, подвальные норы и притоны, где он всегда мог встретить таких же, как он сам.
Носкоедов из худших человеческих семей. Мерзавцы и негодяи, на слабых они нападали поодиночке, а на сильных наваливались всей толпой.
Вот из таких-то сорвиголов Васила и сколотил себе шайку. А потом Падре позвал их и пообещал им работенку.
с шефом не спорят
Но одно качество у носкоедов врожденное. Уж ему-то они никак не могли научиться у людей. Это верность.
Каждый носкоед верен своему домохозяину и остается с ним в печали и радости.
В квартире есть потайная комнатка или логово (кому что нравится), где и живет носкоед; а если домохозяин переезжает - носкоед переезжает вместе с ним.
Васила был верен, как все носкоеды.
Когда однажды ночью в дом Вовки Щеголя ворвалась полиция и нашла огромные залежи ворованных носков - Васила мог бы попросту пересидеть в своей берложке, а потом спокойно жить дальше в том же доме.
Но он не хотел бросать своего домохозяина.
Беда в том, что хозяин переехал в тюрьму.
В тесную камеру за железной решеткой, где даже мышка не могла бы остаться незамеченной, не то что крупный носкоед.
Но это было не все. В отличие от других заключенных, Щеголь ходил босым. Так гласил приговор: пожизненное лишение носков!
Тут уж делать было нечего - пришлось расстаться.
Так Васила вновь отправился в странствие, менял поезда и вокзалы, пока не нашел место, где решил остаться.
И там-то, в отельчике у вокзала, его и нашел Падре.
Это был отель с почасовой оплатой, потому что Васила нигде не хотел задерживаться надолго. Его тянуло в путь, все дальше на запад.
Туламор-старший, как никто другой, мог успокоить, найти надежный кров и интересную работу.
Это Падре и сделал - и сделал превосходно.
Именно Васила - благодаря тому, чему он научился у Щеголя - помог Падре создать носковую империю!
Это им очень пригодилось в те времена, когда носкоеды готовы были за носки рисковать честью, свободой, а то и жизнью.
Но то дело прошлое. А сейчас Васила шагал по тускло освещенной улице мимо игровых притонов и ссудных касс.
Призывно мигали вывески, но Васила знал, куда идет.
Он знал, что найдет Пепу Шпильку в маленькой каморке в лавке, торговавшей всяким железным хламом. Здесь, среди замков, ключей и отмычек, Пепа когда-то появился на свет. Здесь же научился шпилькой или куском проволоки открывать любую дверь или складские ворота.
Но!
- Что было, Васила, то прошло, - махнул рукой Пепа Шпилька, когда услыхал, что наклевывается крупное дельце. - Я по этой части больше не работаю. Резону нет. На жизнь скопил, - и он указал на огромный чан, полный носков, - а за свежими носочками бегать - годы у меня не те.
- Ну так я тебе скажу резон, - ухмыльнулся Васила. - Его зовут Туламор-старший, он же Падре, он же Шеф, он же Большой Босс.