Так, я же дату следующего приема не назначил… Позвоню потом. Сейчас лучше свалить. Привести мысли в порядок.
Но я прямо чувствую, как Соня сверлит взглядом мою спину. Осуждает. Думает, что я грубиян и нахал. А я просто злой похмельный Носорог. У которого дико трещит между рогами.
Я оборачиваюсь.
Она уже уходит. Ну и шла бы! Сама доберется, не маленькая. Но у меня вырывается:
- Подожди! Я тебя отвезу.
- Спасибо. Но… мне неудобно. Ты и так…
- Неудобно спать на потолке, - обрываю ее я. - Одеяло падает. А доехать со мной до дома вполне удобно.
Мля… Кто опять тянул меня за язык? Надо было оставить машину, пойти выпить бутылочку пива и поехать домой спать. На такси.
Мы едем.
Я молчу. Она тоже. И в этой оглушительной тишине вдруг раздается громкое утробное рычание… Вообще не по-джентльменски.
Это у меня в животе урчит. И что-то так жрать хочется, что аж руки трясутся. Похмельный синдром во всей красе.
- Поехали поедим, - говорю я.
- Поедим? - она снова смотрит на меня испуганно.
Да тебя я жрать не собираюсь! Не нужна ты мне. Просто составишь компанию.
- Ты в принципе ешь? - спрашиваю ее.
- Ем.
- Не похоже.
- Почему это?
- Худая и бледная. Какой у тебя гемоглобин?
- Не знаю…
А я знаю. По-любому ниже нормы. Еще и ферритин, небось, где-то на дне. Откуда ты только взялась на мою голову, такая хилая?
- А витамины пьешь какие-нибудь? - продолжаю опрос пациентки.
- Нет…
- За здоровьем надо следить, - поучительно произношу я.
- Я врачей боюсь, - бурчит это чудо.
- Скоро перестанешь бояться.
- Почему это?
- Привыкнешь ко мне.
А это я зачем сказал?
А, ну да. Мне же ей еще все остальные зубы лечить. А работы там дофига. Пломбы стоят, но качество… Где ей их ставили? В подворотне? Короче, надо все переделывать. Работы на месяц - полтора.
Так что видеться будем часто.
Глава 4
Глава 4
Соня
- Возьми бифштекс, - командует Носорог.
- Я не ем мясо.
Он смотрит на меня, как на идиотку.
- Давно?
- Ну… где-то месяц.
- Почему?
- Решила стать вегетарианкой.
- С чего это?
- С того! - огрызаюсь я.
Просто слушала одного там… блогера. И приняла решение больше не засорять кишечник продуктами гниения. Но почему-то я чувствую, что озвучивать это вслух не стоит. Чую, что Носорог в пух и прах разнесет эту теорию. Еще и на смех меня поднимет.
- Девушке бифштекс, - говорит он официанту. - А мне хаш и карбонару.
- Я хотела просто чай с десертом, - лепечу я.
- Десерт не советую. У тебя кариес. На двух шестерках, на левой нижней четверке и…
Нет, это была ужасная идея - пойти в кафе со стоматологом! Да еще и с этим маньяком, который почему-то считает, что может мной командовать.
- Знаешь, я, пожалуй, вызову такси и поеду домой.
Я начинаю подниматься.
- Сидеть! - рявкает он.
И я невольно сажусь. Но тут же вскакиваю снова. Какого фига он раскомандовался? Орет на меня, как будто я его собака! Бесит.
Носорог тоже вскакивает. Оказывается передо мной.
- Софья, извини, - произносит он, с искренним раскаянием заглядывая мне в глаза. - Я погорячился. Садись, пожалуйста. Хочешь десерт - ешь десерт. Не хочешь бифштекс - не надо.
- Так что принести даме? - спрашивает официант.
Причем не меня, а Кешу. Что, блин, за сексизм и домострой? Я сама в состоянии решить, что мне есть. И, кстати, платить за себя тоже собираюсь сама.
- Салат, - бурчу я. - И шоколадный фондан.
Кеша морщится.
- И еще пирожное “Сникерс”! - злорадно добавляю я, глядя на него.
В этот момент я впервые вижу, как в бесстрастных карих глазах Носорога сверкает быстрая зеленая молния. Мгновенная вспышка - и он снова становится спокойным, как танк, и совершенно непробиваемым.
Официант уходит.
- Сейчас я хаш съем и буду добрый, - произносит Носорог.
- Такой голодный?
- Ага.
- У меня тоже иногда от голода руки трясутся и голова кружится.
- Гипогликемия, - произносит он непонятное слово.
Еще один диагноз для меня? Блин, тяжело общаться с медиком.
- От Михея никаких известий нет? - спрашиваю я, чтобы прервать новую фазу затянувшегося молчания. .
- А должны быть?
- Не знаю. Я волнуюсь за Юльку. Увез ее куда-то. И на сообщения она не отвечает.
- Просто в его избушке нет связи.
- Это подозрительно.
- Вообще не переживай, Михей ее не обидит.
- А она может, - замечаю я.