Впрочем, если учесть особенности «работы» силовиков Ротти под крылышком профсоюза ложки и поварёшки с их очевидным стремлением не вляпаться в дела, что могут идти вразрез с интересами «крыши», такое внимание к подноготной возможных заказчиков вполне понятно. Как и ворох отчётов, должный в случае чего прикрыть тылы самих братьев-франконцев от неудовольствия собрания участников содружества.
Со мной же… драхх знает почему, но братцы-кролики ограничились лишь той информацией, что передал им заказчик, да коротким докладом от всё тех же вездесущих уличных мальчишек, наблюдавших за мной, как следует из всё тех же бумаг, один-единственный день. А это, если вспомнить, был мой законный выходной, который я посвятил домашним делам и… помощи Дайне.
Ха! Теперь понятно, что убедило франконцев в моём статусе эмигранта-наёмника. В купчей, выданной орчанке окружным советом, её дом остался за прежним номером, тогда как моё «Огрово» после размежевания участка обзавелось новым адресом. Вот только о самом факте разделения известного всем жителям Граунд-хейла домовладения на две части никто не объявлял. Есть купчая, зарегистрированная с окружном совете, есть землеустроительное дело, хранящееся в соответствующем столе городского совета… и, собственно, всё. Так, за кого же ещё, как не за наёмного работника, могли принять синекожего громилу, работающего во дворе домовладения, принадлежащего некой орчанке-артефактору, для удовольствия содержащей ещё и небольшое питейное заведение?
Недоработали братца-кролики. Ой, недоработали. Вот, Леддинг словно чуял грядущие неприятности со взятым ими заказом. Не поленился ведь обратиться к землеустроителям, где получил выписку о владельце «Огрова»… которую, кстати, он не преминул приложить к кипе переданных мне бумаг. То-то вейсфольдинг вчера мелким бесом передо мной рассыпался. Понял, в какую кучу дерьма втащили его подчинённые, взяв заказ на полноправного подданного… и поспешил разрулить проблему лично. Немного опоздал, правда, но тут уж кому как везёт.
— Что ты там такое интересное читаешь, если не секрет, Грым? — осведомился возникший перед моим столиком Падди, как всегда не вынимающий изо рта длиннющего чубука трубки, и оттого привычно окружённый облаком удивительно ароматного и ничуть не раздражающего табачного дыма.
— Отчёт о нападениях на одного юного беззащитного турса, — откликнулся я, привычно черкнув ответ меловой пылью по грифельной доске, стоящей на моём столике рядом с кружкой холодного освежающего кваса. Напитка, в Тувре прежде неизвестного, и, честно говоря, не пользующегося особым спросом среди посетителей «Огрова», что не мешает мне каждую неделю сменять опустевший бочонок на полный, настоявшийся в погребе. А что? Если уж я не могу есть обычный хлеб без плачевных последствий для моей «нежной» пищеварительной системы, то хотя бы так имею возможность насладиться хлебным духом.
— О, как! — Падди подманил телекинезом массивный стул, стоявший у барной стойки, и тот послушно подлетел под пятую точку мага. Усевшись, хафл водрузил локти на столешницу, сложил ладони в замок и, удобно устроив на них свой острый подбородок, с выжиданием уставился на меня. Молча.
— Ну? — не выдержал я, откладывая в сторону прочитанную стопку бумаг.
— Что? — изобразил недоумение Падди, отчего его брови устремились куда-то вверх под чёлку белобрысых волос, и даже серебристые конопушки засияли как-то подозрительно честно… Вот же, актёр погорелого театра!
— Не нер-рвирруй меня, — рыкнул я на друга. Тот хмыкнул и, затянувшись, выдул целое облако дыма, тут же окутавшее его почти непрозрачным облаком. А когда белёсое марево лениво поднялось к потолочным балкам, передо мной уже сидел не беспечный коротыш-хафлинг, мальчишка с вечной улыбкой на устах, а предельно серьёзный, сосредоточенный боевой маг, в котором уже ощущались отголоски той тяжкой силы, что постоянно сопровождает его деда, Старого Уорри Берриоза.
— Ты ведь не думал, что я позволю тебе разбираться в этом деле в одиночку? — осведомился Падди, растягивая губы в улыбке. Вот только обычного задора в его оскале не было ни грана. Зато злого предвкушения хоть отбавляй!