Покрутив воспоминания об этом моменте так и сяк, я, кажется, набрёл на ответ… Умение писать. Пусть коряво, пусть о-очень неторопливо, но в мире, где для горожан даже умение читать не является обязательным, способность излагать мысли на бумаге моментально даёт плюс сто к харизме, как говорила… Фари?! Что за бред? А, дьявол!
Словно только и поджидавшая этого момента, боль ударила в виски, отдала эхом в затылок и тут же сжала голову раскалённым обручем. В глазах помутнело, только что такой болезненно-яркий солнечный свет померк, но боли меньше не стало. Тело повело, заштормило, заплетаясь во вдруг ослабевших ногах, я кое-как добрался до ближайшей стены и, оперевшись на неё спиной, сполз вниз, марая рубаху о вековые наслоения сажи и угольной пыли на кирпичной кладке.
Приступ прошёл так же внезапно, как и накатил. Не прошло и пяти минут, как превратившая меня в нечто бессильно скулящее, боль исчезла, оставив вместо себя понимание необходимости найти хорошего медика. Мага! В конце концов, тут живут орки, хобгоблины, альвы, цверги и прочие неки… с ушками и хвостиками! Тут есть магия, а значит, должны быть и маги-целители. Иначе, грош-цена этому фэнтази!
Тряхнув головой, я огляделся по сторонам и, убедившись, что в «приютившем» меня тупике нет ни единой живой души… или ещё какой погани, я кое-как водрузил себя на ещё подрагивающие ноги и, глубоко вздохнув, поплёлся домой. До очередной встречи с доктором Дорвичем оставалось всего пара часов, а мне ещё следовало к ней подготовиться… да и душ принять не помешает. Как-то укатал меня этот приступ. Аж до холодного пота.
Вот, кстати, кому и задавать вопросы о магах-целителях, как не доктору медицины? Должен же он что-то о них знать? Заодно, можно будет проконсультироваться… нет, не пойдёт. Ушлый доктор даёт консультации только за звонкую монету. Значит, надо исподволь расспросить его обо всех этих проклятиях, врождённых способностях и прочей мистике. А то вот так рассмеюсь однажды на том же базаре, и какой-нибудь отряд боевых бабок на выпасе с копыт слетит. И примут меня добберы инспектора Джейсса под белы… то есть синие рученьки, да на каторгу и наладят… Хреновая перспективка, как по мне.
Сказано — сделано. И во время обычной уже нашей послеобеденной беседы я вывалил-таки свои вопросы на голову рыжеусого сибарита со взглядом убийцы. Начал, правда, из-за угла.
— Способности, говоришь? — задумчиво протянул доктор, потягивая чай с терновым бальзамом, пока я крутил в руках основательную такую трёхпинтовую кружку чёрного эля, принесённую мне Капсом. Добрейшей души человек, между прочим, хотя физиономия — кирпич кирпичом, как и положено правильному дворецкому. Но я-то чувствую! Да и эль, опять же… чёрный. Вкусный. — Фактически, у каждого разумного в той или иной мере, и у очень многих животных, имеются какие-либо способности. Естественный отбор во всей красе, выживают самые приспособленные. А таковыми среди разумных рас оказались лишь имеющие некоторые врождённые магические свойства, позже развившиеся в способности или даже полноценные умения. С животными иначе… нет, бывают, конечно, такие твари, что и архимага попотеть заставят, но чаще всего это либо созданные другими разумными химеры, либо… тупик эволюции. Видишь ли, Грым, зверь не разумен, им движут инстинкты, как присущие, так и приобретённые. А они все сводятся к чему? Оставить сильное потомство. Большое потомство. И способ достижения этой цели прост: нужно быть самым сильным, самым быстрым, самым-самым. Сила природы, её магия, влияющая на развитие всего живого в мире, позволяет достичь этой цели, превращая какого-нибудь обычного льва в нечто бронированное, ощетинившееся шипами, и способное снести каменную скалу одним ударом. Вопрос: какая самка подойдёт к такому сверхльву и сможет ли она выносить от него потомство, если приобретённые самцом свойства успели перейти во врождённые?
— Родить ёжика против шерсти? Жуть, — проскрипел я, всячески изображая внимание. Что-что, а лекции читать доктор любит. Так отчего ж не почесать его эго? Глядишь, о чём интересном бесплатно проболтается… — А разумные?
— О, с разумными всё ещё интереснее, — усмехнулся мой собеседник. — Взять тех же… да цвергов, например, с их умением кузнечного дела, которые они гордо именуют магией Первородного Огня.
— А… есть разница? — искренне удивился я.
— Ещё бы! — кивнул Дорвич. — Магия — есть наука, доступная любому разумному. Подчёркиваю, Грым, абсолютно любому разумному. А есть природные магические свойства, способности и умения. Первые — это зачатки вторых, а третье — развитие первого и второго. Ну, возьмём например тех же цвергов. Когда-то на заре времён, некое племя вынуждено было жить в вулканической долине, среди гейзеров, и заснеженных гор. Сила природы дала этим несчастным упёртым идиотам некое сопротивление к высоким температурам. Свойство стало врождённым. Впоследствии один из членов этого племени, обладавший более развитым разумом, чем его соплеменники, обнаружил, что имеющееся у него свойство можно развить до возможности противостоять не только высоким температурам, но и холоду. Так свойство превратилось в тренируемую способность. А спустя ещё какое-то время потомок этого умника заметил, что хорошо натренированная способность позволяет ему не только легко переносить самый большой диапазон температур, но и влиять на температуру окружающих его предметов, причём, опять же в очень большом диапазоне и с огромной скоростью. Если напрячься и хорошенько вывернуть мозг наизнанку, разумеется. И вот способность уже превратилась в умение со своими приёмами и хитростями. Понятно?