— То есть, теоретически, я смогу перевести свой устрашающий смех в способность или умение, действующее лишь по моему собственному желанию? — уточнил я. Дорвич на миг задумался, пожевал губами… и уверенно кивнул.
— Несомненно. Кроме того, я почти не сомневаюсь, что этот твой «устрашающий смех» уже является управляемой способностью. Просто ты пока не можешь вспомнить, как ею управлять.
— Утешили, — вздохнув, я потёр пальцем переносицу и, чуть не пропоров его проклюнувшимся на ней рогом, зашипел. — Вспомнить было бы хорошо не только это. Доктор, а у вас знакомого мага-целителя нет? Ну, такого, чтоб плюнул-дунул, бац, и я всё помню! А?
— Отчего же, — ехидно ухмыльнулся в усы Дорвич. — Есть у меня такие знакомцы, и не один. А у тебя, друг любезный, найдётся пара тысяч совернов на оплату их труда?
Я аж икнул. Две тысячи совернов! Это ж… две тысячи сто паундов, либр, то бишь. Или сорок две тысячи скеллингов. Грузчиком мне столько не заработать и за сто лет… и за двести не заработать, если при этом ещё что-то есть, носить и пить. Хм, кого бы ограбить?
— Эй-эй! Грым, не надо так на меня смотреть, — всё ещё с улыбкой на устах, но явной тревогой в глазах, произнёс Дорвич, отвлекая меня от меркантильных мыслей. — Поверь, мой синий друг, любая проблема всегда имеет больше одного решения. В конце концов, ты же сам говорил, что после приступов у тебя часто проясняется сознание и ты вспоминаешь всё больше и больше моментов своего прошлого. Так, глядишь, потерпишь, и тебе помощь мага вовсе не понадобится, а?
— Да понял я, понял, — прощёлкал я на турсском и… — Доктор, а не знаете, какие способности имеются у турсов?
— Из достоверно известных — телекинез, — пожал плечами Дорвич. — Что у огров, что у турсов. Правда, у первых это пока лишь свойство, зато турсы обладают ярко выраженной тренируемой способностью. А что, хочешь попробовать?
Часть 2
На толстых синих мягких лапах
Глава 1
Ученье — свет, неучёных тьма
Мерно тикают часы на каминной полке, бронзовая красавица с кувшином в руках лукаво смотрит сапфировыми глазами на задумчивого хозяина гостиной, застывшего в кресле с книгой в руке. Едва парит в чашке горячий чай, пока ещё не сдобренный терновым бальзамом, а у дверей каменным изваянием застыл молчаливый дворецкий. Этот вечер в рестэндской квартире доктора Дорвича мало отличался от сотен уже миновавших. Но всё же… всё же, отличался.
— Капс, будь любезен, наведайся завтра к мэтру Тарди. Отдашь ему обучающий артефакт и тетрадь с заметками по его работе… Последнюю найдёшь на моём рабочем столе, — отвлёкшись от размышлений, протянул доктор Дорвич и, отхлебнув из белокипенной фарфоровой чашки терпкий чай, вновь уставился на горящий в камине огонь. — И не забудь передать ему мою благодарность, а так же надежду на то, что сделанные мною записи позволят улучшить работу его творения.
— Как прикажете, гейс, — кивнул дворецкий, открывая дверь в коридор, но замер на пороге. — Позвольте уточнить?
— Слушаю, — отозвался хозяин дома.
— Этот синекожий господин более не почтит нас своим присутствием? — осведомился Капс.
— Отчего же? — доктор перевёл взгляд на изображающего воплощённую невозмутимость дворецкого, и еле заметно усмехнулся. — Пусть наши занятия турсским языком и закончены, но это не значит, что я более не буду рад видеть Грыма у себя в гостях.