— Именно, Гер… как скажу, так и будет, — посерьёзнел командир. — Собирай товар, и уходим, пока нас здесь никто не увидел. Нечего гневить Удачу своей медлительностью.
Обшарпанная, но вместительная повозка с глухими бортами и полотняным верхом, запряжённая четвёркой чаберсов, тяжело тронулась с места и, развернувшись на пятачке крохотной площади в окружении старых каменных домов, медленно покатилась вниз по склону Граунд-хайл, чтобы уже через пару минут затеряться в переплетении улочек и переулков где-то меж складов и мастерских Дортмутских доков, увозя с собой тела трёх пребывающих без сознания хафлингов и одного сладко посапывающего во сне синего гиганта.
А спустя ещё час, живой груз был переправлен на древний побитый баркас, доставивший его и хозяев к борту стоящего на внешнем рейде франконского трампа. Старенького, ничем не примечательного, но от того не менее шустрого и… способного неслабо огрызнуться в случае необходимости.
— Мессир, мы готовы к выходу, — доложил подскочивший к поднявшемуся на борт мужчине, старпом.
— Тогда не будем терять времени, Левве! Передай капитану моё разрешение. Уходим отсюда, — кивнул тот и, проводив взглядом удаляющегося к надстройке старпома, повернулся к поднявшемуся следом за ним на борт трау. — Гер, проследи, чтоб наших «гостей» устроили в подобающих условиях. Если понадоблюсь, я в своей каюте.
— Сделаю, мессир — кивнул Геррад и, жестом подозвав сновавших по палубе матросов, принялся за исполнение приказа командира. Морячки с завидной сноровкой подняли на борт тела хафлингов и синего гиганта, и, повинуясь приказу трау, тут же потащили «гостей» в трюм. Точнее, в один из отсеков, где у предприимчивого хозяина трампа был оборудован небольшой закуток специально для таких вот… целей. Там матросы покидали бессознательные тела на деревянные шконки, намертво привинченные к переборкам тесного не освещённого помещения и, заперев массивную дверь, исчезли в переходах судна. Но стоило стихнуть гулкому эху их шагов, как в темноте «гостевой каюты» зажглись два алых словно угли огонька.
— Говорила же Алёнушка: не пей Ванечка, козлёночком станешь, — прошипел на неизвестном здесь языке очнувшийся обладатель огненного взгляда. — И ведь стал… козёл!
Обведя взглядом стальную коробку карцера, в которую его запихнули похитители, так, словно окружающая темнота ему вообще не мешала, синий гигант поднялся со шконки и, с хрустом потянувшись, обратил своё внимание на пребывающих без сознания, сваленных одной кучей хафлингов. Покачав головой, он осторожно взял на руки белобрысую девчонку и осторожно переложил её на освободившуюся шконку. Чуть подумал и, сняв с себя куртку, укрыл ею хафлу. Рука гиганта наткнулась на широкую кожаную ленту, обвившую горло девчонки, и он зарычал. Метнулся к телам двух других хафлингов, рванул ворот сорочки старшего, сорвал франтовской платок с шеи младшего… И, наконец, догадался ощупать собственную шею.
— А вот это вы зря-а…
Часть 3
У носорога плохое зрение, но это не его проблемы
Глава 1
Вижу цель, не вижу препятствий
Я сидел на одной из шконок и устало смотрел на сладко спящую семейку Фари. Разбудить их у меня так и не получилось, а рваться на свободу без плана, имея за спиной связку из трёх хафлов… так себе идея. И дело не в тяжести «груза», с моим телекинезом это не проблема. Но, в этом случае, Фари и её родственники станут буквально щитом для моей спины, а это не есть хорошо. Особенно если прорываться с шумом. Затевать же игры в диверсанта… не с моими данными. Нет, будь дело где-нибудь в горах или просто на открытой местности, шанс уйти тихо имелся бы, но здесь?! Да я просто заплутаю в корабельных переходах, и никакой слух и чутьё турса мне не помогут! Вибрация паровика, работающего где-то в недрах этой железной лоханки, слишком сильно давит на уши… и вестибулярный аппарат, так что чувствую себя полуоглохшим. Дохлый номер, в общем. И да, вариант с прорывом в одиночку я даже не рассматривал.
Вновь покосившись на ворочающуюся под моей курткой мелкую, я перевёл взгляд на тихо сопящего во сне старшего мага. Что ж, если рисковать, то начну с него, пожалуй.
Поиграв для разминки пальцами, я сцепил их в замок и, вывернув ладони, с чувством хрустнул суставами. Ну-с, приступим, пожалуй? «Свой» ошейник я сорвал без проблем на одной только злости. Глядишь, и с «украшением» на шее Уорри справлюсь не хуже.
Цапнув ладонью массивную медную бляху-застёжку, я попытался ухватить другой рукой саму кожаную ленту… и обломался. Толстые пальцы просто соскользнули с неё, будто та маслом намазана, а я чуть не сорвал себе ногти, когда попытался поддеть ими упрямый ошейник. Что ж, попробуем повторить попытку.