— Эх, разломать бы их! — с какой-то тоской протянула она. — Чтоб весь экипаж донным змеям на корм пошёл!
— Да легко. Сделать? — отозвался я, как только колесо замерло, отказываясь крутиться дальше. Впрочем, ял уже висел над открытой водой, так что, скорее всего, сработал штатный стопор шлюпбалки… или как он там должен правильно называться? А, к драхху! Не моряк я… чего и не стесняюсь.
А Дайна, тем временем, основательно зависла. Но, спустя несколько секунд, пришла в себя и решительно кивнула.
— Я буду благодарна, гейс Грым, — тихо произнесла она. Так тихо, что даже я со своим слухом едва расслышал её слова за свистом гуляющего по отсеку солёного морского ветра. — Знал бы ты, как часто я мечтала пробраться в трюмы и открыть кингстоны этого корыта, и пусть бы меня утянуло на дно вместе с ним…
— Добр-ро, сделаю, — кивнул я в ответ, и почти без напряжения договорил: — Но сначала… давай спустим ял на воду… вместе с тобой. Показывай, что делать…
— А… а ты? — вскинулась орчанка.
— Спр-равлюсь со шлюпками, и пр-рисоединюсь к тебе, не пер-реживай, — я постарался улыбнуться как можно менее пугающе и… кажется, у меня получилось. Или у Дайны действительно талант к чтению моей мимики. По крайней мере, она легко улыбнулась в ответ. Пусть и несколько неуверенно… Эх!
Спустив на воду ял с сидящей в нём девчонкой, я пробежался вдоль принайтованных по бортам шлюпок и, проломив их деревянные борта ударами кулаков, вернулся к шлюпбалке, под которой болтались уже отцепленные от яла тросы. Глянул за борт… и вздохнул. С такой высоты, медленно отгребающий от борта трампа, ял казался маленькой скорлупкой, а сидящая в нём девушка… Да, драхх! Если бы не моё новое зрение, я бы, пожалуй, даже не смог бы определить пол рулящего мелким судёнышком «капитана»! Вы-со-ко! А, к драхху всё! Отступать-то всё равно некуда. Позади гремлины и куча злобствующих уродов… в общем, пошёл я отсюда. Шаг! Пятьсот один, пятьсот два…
В воду я вошёл с грацией чугунного ядра. С шумом, фонтаном и… плеском бьющих вокруг пуль! Заблаговременно, ещё перед прыжком, накинутый телекинетический щит не только смягчил удар моего массивного тела о воду, но и защитил от нескольких попаданий пуль. Оглянувшись, я увидел на открытом крыле мостика пару матросов, суетящихся у какой-то массивной стрелялды и, выматерившись на родном и могучем, старательно погрёб в сторону болтающегося на волнах и мерно пыхтящего миниатюрным паровиком яла, на ходу сделав грустный вывод: не предназначены турсы для морских заплывов. Вот ей-ей, не предназначены. Боюсь, если бы не опыт прежнего тела и не знание как правильно работать руками и ногами, я бы колуном пошёл на дно. Ну, ещё телекинез чуть-чуть помог, но явно недостаточно. Не держит толком вода моё нынешнее тело, несмотря на всю её, воды, то бишь, солёность. А она о-очень солёная… проверено мною! Не специально, но уж как вышло, да… Пришлось наглотаться, пока добирался до яла.
Перевалившись через борт, я первым делом осмотрел Дайну, свернувшуюся клубочком за паровиком в попытке укрыться от стрельбы с трампа, и, лишь убедившись, что девчонка не пострадала, разместился так, чтобы укрыть своим телом не только её, но и паровик, по которому уже несколько раз хищно цокнули пули. Метко садят, уроды!
Ну, да пусть развлекаются, им всё равно недолго осталось, ха! А пули… что, пули? Дайну и паровик, прикрытые широкой синей спиной, им не достать, а мне массаж не повредит. Устал я что-то…
Глава 5
Гость в дом, радость в дом
Мы едва отчухали на полмили от «гостеприимного» судна, когда, вместо бессильно шлёпающих вокруг пуль, воду в нескольких рядах от яла с шипением вспороло первое огненное веретено, и об усталости пришлось забыть. Пулемётчики тут же прекратили пальбу, зато за дело взялся какой-то маг. Вот тут нам пришлось покрутиться. Хорошо ещё, что бьющие в воду вокруг нас, огненные стрелы и прочие файрболы поднимали целые облака пара, изрядно мешающие нашему недругу прицелиться, но от прямого пути к берегу всё одно пришлось отказаться. Румпель под моими ладонями заходил ходуном, меняя направление движения яла, и к гулу с натугой пыхтящего паровика добавился скрип то и дело перекладываемой тяжёлой деревянной рукояти и треск подставляемых под удары волн бортов. А там и испуганный писк Дайны послышался.