– Видишь, это оказалось не так трудно. Иногда сказать «прощай» трудно, но несмотря ни на что «прощай» тебе оказалось сказать проще, чем сказать «люблю».
– Зачем это теперь?
Игорь обнял и поцеловал ее. Игорь впервые чувствовал, какой далекой она становится, находясь в его объятиях. Каждое мгновение отдаляло её недосягаемо. Он вновь поцеловал ее, чувствуя ее учащенное дыхание. Голова его кружилась, и он не стал сдерживать себя, продолжая осыпать ее поцелуями, на которые она продолжала и продолжала отвечать взаимностью…
Игорь молча лежал, чувствуя, как бесконечная боль сдавливает ему грудь. Он взял Лену за руку и, продолжая молчать, сжал ее руку в своей. Через небольшое расстояние между шторами комнату изредка освещали яркие огни предновогодних фейерверков, которые запускали беспечные горожане. Игорь не проронил ни слова, чувствуя, как слезы наполнили его глаза. Он отпустил руку Лены и, перевернувшись на живот, уткнулся лицом в подушку.
– Почему ты молчишь? – не выдержала Лена.
– Мне больно, и… и мне нечего сказать, – Игорь снова замолчал. Он искал продолжение, но понимал, что путается в мыслях и словах, которые хотел бы произнести и которые теперь переполняли его. – Я ничего не могу сказать тебе. Хочу, но не могу. Слов… их слишком много, для того чтобы я смог их все произнести. Их так много, что я не могу выбрать из них самое главное, самое нужное и самое правильное.
– Скажи любые слова, только не молчи, прошу тебя, не молчи сейчас. Скажи хоть что-нибудь, находиться в этой тишине невозможно.
– Знаешь, в математике и в других точных науках есть символ бесконечности. Он ничтожно мал и выглядит как цифра восемь, лежащая на боку. Этот маленький символ обозначает бесконечную величину числа или какого-нибудь значения. Когда люди поняли, что не в состоянии постоянно писать огромные, бесконечные числа и что часто этого просто не требуется для понимания бесконечности, они просто употребляют этот крохотный символ, глядя на который ты понимаешь, что имеешь дело с чем-то невероятно огромным. Примерно так обстоит дело и с моими словами и чувствами – нет смысла о них говорить или пытаться выразить, когда их можно приравнять маленькому сухому символу, который теперь никому не нужен.
Когда чего-либо становится очень много, то это «много» человек вправе заменить чем-нибудь очень простым и понятным. Поэтому я не буду много говорить, я просто скажу одно слово – «люблю», и ты должна понять, что за этим крохотным словом кроется огромный мир, в котором я жил тобой. Я люблю тебя, Лена.
– Прости меня… я не хотела…
– Опять ты… за что я должен тебя простить? – спокойно произнес Игорь. – Родной мой человечек, наша жизнь и состоит из таких бессмысленных историй как наша. Я даже удивлен, что ты была моей. Поверишь, я даже у Господа прощения просил за то, что он мне тебя дал. Вон там, в углу, на коленях перед бабушкиной иконой стоял и молился. Глупость, какая же все это глупость. И как Он, должно быть, смеется теперь, хм… - Игорь задумался и после небольшой паузы продолжил, - так что тебе незачем извиняться. Ты была лучшим, что у меня случилось в жизни, а то, что ты меня не любила, я… да какое теперь это имеет значение.
– Игорь, я... не говори так, ты не понимаешь, что я… – тихо сказала Лена, но продолжать начатые слова не стала и спросила Игоря о другом. – Зачем ты истязаешь и мучаешь себя? Зачем ты был со мной?
– Я одержим тобой и жду каждую минуту встречи с тобой. Каждый миг я думаю о тебе – это как наркотик. Где бы я ни был, я живу только тобой. Я плюнул на всех и мыслю только о тебе… ты все, что у меня есть сейчас. Я всегда помню твой запах и вкус твоих губ. Мои руки помнят каждую частицу твоего совершенного тела, я хочу владеть тобой. Я хотел, чтобы ты вся была моей, понимаешь, вся, чтобы ни одно существо на земле не имело прав на тебя кроме меня. Прости, я опять захлебываюсь словами, – Игорь замолчал.
– Игорь, ну зачем ты такой? – Лена опустила глаза.
– Не знаю.
– Я виновата в том, что мы... не надо было бы это делать, – Лена опять заплакала. – Если бы я знала, что ты такой, то…
Игорь продолжал неподвижно лежать в кровати. Некоторое время он даже не слышал, как Лена плачет, а лишь ощущал характерное вздрагивание ее тела.
Наконец, встав с кровати, он подошел к балконной двери, распахнув шторы. Абсолютный мрак комнаты разбавил слабый, едва различимый свет холодной зимней луны. Луна позволила ему разглядеть одинокий силуэт Лены. Подойдя к балконной двери ближе, он посмотрел на замерзшие розы, оставленные на балконе. Усмехнувшись, он чуть слышно прошел на кухню.