– Людмила Яковлевна, вы дома? – громко спросил Игорь, стоя в коридоре. – Это я, Игорь, Игорь Носов. Людмила Яковлевна, вы слышите меня?
Через считанные минуты из свой комнаты, запахивая старый халат, вышла заспанная Людмила Яковлевна с распущенными редкими волосами и опухшим серым лицом.
– Игорек, ты чего в такую рань? – спросонья открывая глаза, удивленно спросила Людмила Яковлевна.
– Люся, кто там? – раздался сиплый мужской голос из комнаты.
– Да никто, спи уже! – резко ответила Людмила Яковлевна и захлопнула в комнату дверь.
– Людмила Яковлевна, я просто к вам Кольку помянуть зашел. Сегодня ведь девять дней, – Игорь внимательно посмотрел на мать Николая, которая еще не совсем понимала, о чем он говорит.
– Да, девять дней, – машинально повторила Людмила Яковлевна и, не обращая внимания на Игоря, пошла на кухню, шаркая тапочками по полу. – Проходи, садись вот тут.
Игорь был обескуражен поведением Людмилы Яковлевны, которая, судя по всему, забыла о поминках. Он старался не подавать вида и принялся доставать пластиковые коробочки с салатами, пытаясь уместить их на столе, забитом грязными тарелками и пустыми бутылками.
– Да ты сгребай тут все, не стесняйся – безразлично сказала Людмила Яковлевна, наблюдая за стараниями Игоря, – мы тут, видишь, Коленьку каждый день поминаем.
– Тут вот салаты, там вон курица, селедка под шубой и всякая мелочь. – Игорь поставил на стол две бутылки водки.
– Ну, давай помянем, коли пришел, – Людмила Яковлевна взяла стакан, стоявший на столе, и дунула в него, желала очистить.
– Где тут у вас рюмки? – Игорь немного захмелел от выпитого коньяка.
– Вот, бери любую, – Людмила Яковлевна махнула рукой на грязные стаканы, после чего Игорь взял один из них и, ополоснув в раковине, налил водку себе и Людмиле Яковлевне. – Пусть земля тебе будет пухом, сыночек.
Людмила Яковлевна привычным движением опустошила стакан и поставила его на стол, после чего перекрестилась и посмотрела на фотографию Николая, наспех наклеенную на кусок картона.
– Люся, Люся! – вновь раздался мужской голос из комнаты Людмилы Яковлевны. – Черт, да где ты?!
Дятлова оставила Игоря и медленно поплелась к себе. Игорь посмотрел на стол и достал небольшой целлофановый пакетик с пятьюдесятью тысячами рублей, которые он снял со своей карты в банкомате магазина. Он положил пакетик на стол, отодвинув сковороду с пригоревшими грибами, и собрался было уходить, но обратил внимание на конверт и исписанный лист бумаги. Игорь аккуратно вытащил конверт и письмо из-под сковороды. Конверт содержал адрес исправительной колонии, а также фамилию и инициалы отца Николая. Отложив конверт, Игорь взял в руки письмо, написанное Людмилой Яковлевной. Неровные строчки сообщали о случившейся трагедии. Судя по подчерку, письмо дописывалось несколько раз и в разных состояниях автора. Строчки местами были неровными, а местами размытыми то ли слезами, то ли водкой.
В одной из фраз Игорь прочитал, что Людмила Яковлевна нашла в старых документах «…молитвочку, которую маленький Коленька сам тогда карандашиком написал под диктовку». Мама Николая сообщала, что прикладывает ее к письму. Закончив читать эту фразу, Игорь открыл конверт и достал из него небольшой пожелтевший листок бумаги в клетку, грубо вырванный из школьной тетради, на котором неопытная рука ребенка старательно вывела «Отче наш». Игорь внимательно начал читать молитву.
«Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго».
Игорь закончил читать и еще раз вернулся к словам о долгах, внимательно их просмотрев. Пользуясь отсутствием Людмилы Яковлевны, которая о чем-то спорила с мужчиной в своей комнате, Игорь сложил «молитвочку» и спрятал ее во внутреннем кармане куртки. Едва успев застегнуть молнию, он заметил возвращающуюся мать Дятлова и хромающего рядом с ней мужчину. Мужчина внимательно смотрел под ноги и опирался на руку Людмилы Яковлевны. Он был небрежно одет в грязную майку и тренировочные штаны. Мужчина шлепал по полу босиком и являлся сожителем и собутыльником Людмилы Яковлевны.