– С наступающим! – неожиданно для себя сказал Игорь. – У меня вопрос. Как мне тут могилу одну разыскать?
– Какую могилу? – мужик немного оторопел, услышав поздравление Игоря.
– У меня тут товарищ похоронен, а я не знаю, как его могилу найти.
– Какой номер участка? – спросил мужик, удивленно опьяневшего посетителя.
– Не знаю. Его девять дней назад похоронили, а фамилия Дятлов.
– Гроб или урна? – спросил мужик.
– Что?
– Я говорю, его гробом хоронили или урной, после кремации?
– В гробу. Гроб я сам покупал, – лицо Игоря нервно искривилось.
– Если гроб, тогда по последней линии надо посмотреть. Там все могилы свежие. Скорее всего, там.
– Точно там, – подтвердил второй мужик.
– А где эта последняя линия?
– Вот пойдешь прямо до конца, – мужик в лисьей шапке встал рядом с Игорем и жестами пытался объяснить дорогу, – и там спустишься вниз и направо. Там будет небольшой овраг, а в овраге уже последняя линия. Увидишь, там еще все «холмы» свежие.
Игорь поблагодарил мужика и направился по указанному пути. Дорога была обледеневшая, и быстро идти не удавалось. Он шел торопливо и старался не оглядываться по сторонам. Наконец Игорь остановился, оглянулся и обнаружил, что зашел почти на самую окраину кладбища, находясь теперь очень далеко от дороги, такси и сторожей.
Игорь оглянулся и подошел к первой попавшейся на глаза могиле. Похороненной оказалась тринадцатилетняя девочка. Она игриво уставилась на него с фотографии, явно не соответствующей кладбищенскому покою и смирению, показывая всем видом, что вовсе не собиралась умирать. Игорь пригляделся к надписи на небольшой гранитной плите и смог разобрать только имя Тамара. Переведя взгляд с надгробья Тамары, он увидел могилу Александра Михайловича Петренко, потом Анны Анатольевны Михайловой, потом Кирилла Евгеньевича, Анатолия Павловича, Нины Аркадьевны…
У Игоря закружилась голова. Бесконечная череда лиц внимательно рассматривала его. Черно-белые, вытесанные из гранита, цветные и безликие на крестах, плитах и памятниках, они безмолвно смотрели на него в вечном молчании. Игорь с трудом взял себя в руки и вновь сделал несколько глотков виски, которые согрели его.
Немного забывшись, он услышал карканье ворон и направился дальше. Дорога спускалась вниз, и уже в овраге могилки теснили и сталкивали друг друга к самому его дну, где замерз небольшой ручей. Игорю было сложно идти по ледяной дороге, отчего он решил, что спуск ему придется пробежать, чтобы добраться до «последней линии». Побежав, Игорь несколько раз поскользнулся, но не упал. Дорожка была посыпана крупной солью, и лишь в самом ее завершении Игорь все же не устоял на ногах и рухнул, поскользнувшись. В падении он протянул руки, но это не помогло и Игорь уткнулся в сугроб, завершающий ледяной путь к могиле друга. Встав на ноги, он взял немного свежего снега и протер руки, заметив, как снег стал алым, пропитавшись его кровью.
Дальше идти было некуда. Дорога поворачивала направо и превратилась в совсем небольшую тропинку, на которой могли разминуться разве что два человека. По краям дороги была наезжена колея от санок, предназначенных для перевозки гробов.
На «последней линии» действительно оказались только свежие могилы. Ни на одной из них не было ещё ни плит, ни памятников. На большинстве захоронений был стандартный металлический православный крест, сваренный из двух труб, с табличкой содержащей имя покойного и даты начала и конца существования. В некоторые «холмы» такая табличка была воткнута на деревянной палке.
Могилы еще были «нарядно» убраны пластиковыми венками и замерзшими живыми цветами. Игорь посмотрел на цветы, которые напомнили ему розы на балконе. Подходя к каждой могиле, он внимательно разглядывал начертанное имя. Наконец он прочитал: Дятлов Николай Степанович. Игорь отворил дверцу хрупкой оградки и вступил за нее. Снег не смог закрыть всю землю, накиданную могильщиками, отчего сквозь белизну зимы проглядывала темнота холма могилы и всевластие неувядающей смерти.
– Привет Дятел. Это я, Нос. – Игорь присел на импровизированно сколоченный «табурет» из старого пенька и куска толстой фанеры. Закурив, Игорь достал бутылку из бокового кармана и поставил перед собой, немного утопив ее в снегу. Сделав несколько глубоких затяжек, он привстал и поправил ленты с надписью «От коллег» на пластиковом венке. Замерзшие красные цветы сопротивлялись и царапали кровоточащие руки. Он совершил несколько «спасительных» глотков из бутылки. Желая продолжить, он вновь поднес бутылку к губам и почувствовал, как тошнота подкатила к горлу. Его вдруг стошнило, и он едва успел выскочить за ограду. Вернувшись, он снова закурил, глубоко затягиваясь и выпуская клубы дыма и пара.