«Меня топила жизнь…»
Меня топила жизнь
В провалах синусоид,
Я уставал кричать
Бессмысленное «SOS».
Кому не суждено,
Так просто не утонет,
И всё же я устал
До кончиков волос.
Я не ищу причин,
Мне дела нет до следствий,
Я не могу кричать,
Когда мне бьют под дых.
Что формула любви!
В ней столько неизвестных.
Меж точками над «i»
Так много запятых.
«Я пришёл не затем…»
Я пришёл не затем, чтоб остаться с тобой до утра,
Я уйду не затем, чтоб уже никогда не вернуться.
Я блуждаю среди отражений в твоих зеркалах,
Застывая в твоих изумленно распахнутых блюдцах.
Я пришёл не затем. Я ловлю ускользающий миг,
Возвращаясь назад, создавая эффект повторенья.
И замедленный кадр разрывает пронзительный крик —
Неизбежность паденья рождает свободу паренья.
Я люблю это время рождения светлых имён,
Неожиданность форм истекающих кровью мгновений.
Мне не хочется верить, что все мы когда-то умрём,
Превращаясь в легенды в потоке чужих откровений.
Стихотворения из цикла «Отчуждение»
«Рожденные в года глухие
Пути не помнят своего.
Мы — дети страшных лет России —
Забыть не в силах ничего.
… … … … … … … … … … … … … … …
… … … … … … … … … … … … … … …
Есть немота — то гул набата,
Заставил заградить уста.
В сердцах, восторженных когда-то,
Есть роковая пустота.»
«Я могу повысить рождаемость…»
Я могу повысить рождаемость
И даже перейти на самоокупаемость
Своих пороков и слабостей,
Увеличить число радостей
За счёт накопления тряпок,
Могу чаще плакать
О том, что никто не ценит.
Но это ничего не изменит.
«Эти женщины…»
«В этом городе женщин,
Ищущих старость…»
Эти женщины ищут любовь, а находят усталость,
А мужчины стаканами черпают скуку со дна.
И торопятся жить, догоняя беззубую старость,
И рожают детей, к дают им свои имена.
Здесь теряются корни причинных и следственных
связей,
И звенит кандалами свободы затравленный дух.
Поколения чахнут в плену «буржуазной заразы»,
И заблудшие жертвы трясёт социальный недуг.
Но потоки волнений сливают в единое русло
Под навязчивый пафос болезненно умных речей.
Здесь искусством считаются споры о целях
искусства,
Здесь стоят монументы, и вовсе не строят церквей.
Здесь удавят за рубль, миллионы бросая на ветер,
Обещая слепую уверенность в завтрашнем дне.
На похожих родителей смотрят похожие дети,
Принося себя в жертву заслугам в минувшей
войне.
Теоретики льют из пустого сосуда в порожний —
Некорректный подход, но зато не болит голова.
Здесь имеющий право так редко имеет возможность,
А имея возможность, так часто плюют на права.
Здесь поэты плодятся как кошки и дохнут как мухи,
Музыкантов никто не услышит, играй — не играй.
Здесь рожают детей, обрекая на новые муки.
Здесь не веруют в бога, но верят в несбыточный рай.
Осень
Осень лижет тротуары
И плюёт на наши крыши.
По подвалам жмутся пары,
По подвалам дохнут мыши.
Я копаюсь в смысле жизни,
Будто в собственном дерьме.
От словесных онанизмов
Помутилось в голове.
По Европе бродит призрак…
(Я взахлёб читаю Маркса!)
Бедный призрак коммунизма!
Сколько можно эдак шляться?
Старый Вильям, глупый Вильям,
Тень отца и праотца.
Я тупею от бессилья
В ожидании конца
Политических прогнозов,
Обличительных заметок,
Повсеместного невроза
От запретов на запреты.
…У попа была собака,
Очень поп её любил.
Она съела кусок мяса,
Поп не вынес и убил.
Испустила дух бедняга
И отбросила копыта.
И уже восьмой десяток
Ищут, где она зарыта.
Я сижу в своей квартире
На четвёртом этаже.
Осень. Холодно и сыро.
И паскудно на душе.